Паша ничем не выдал своего осуждения, молча подоспел к боссу, и обхватил захлёбывающуюся в криках женщину руками. Сообща вместе с Соболем её отвели к машине, навстречу тут же метнулся водитель Нелли, и виновато покосился на хозяина дома. Впрочем, в чём была его промашка? Совладать с Нелькой, когда она в таком состоянии злобной волчицы, он вряд ли бы смог, а отказавшись везти её сюда, наверняка завтра лишился бы работы.
— Максим Андреевич… — заискивающе пробормотал он, помогая грузить хозяйку на заднее сиденье джипа, — я её отговаривал, а она…! Сами же знаете… Проще застрелиться.
— Да не парься, Валера. — отмахнулся Макс, подавляя дикое желание отвесить Нельке оплеуху. — давай, отдай ключи Паше, сам к ней садись. Смотрите, чтобы без приключений, ясность полнейшая? Уложите её спать, успокоительное вкати, и мне отзвоните. Присмотри за ней, усёк?
Нелли выдохлась, запал иссякал, но она продолжала что-то, глотая слова, лепетать. Соболь захлопнул дверцу, убедился, что Валера сел рядом с женщиной, и наклонился к окошку.
— Завтра побазарим, милая. Слышишь меня?
Она рванулась к окну, со злостью саданула по нему ладонью, и, размазывая тушь по щёкам, яростно смахнула слёзы.
— Иди в жопу, козёл! Проваливай к своей шлюхе! И не звони мне больше! Всё кончено!
Бля, интеллигентная ж баба с высшим образованием, а порой порет херню не хуже деревенской базарной торговки. Вот она, Россия — матушка. Так, ладно… Спокойно, вдох — выдох.
Максим выпрямился, обошёл машину, отрывисто бросил Павлу:
— Пойло всё уберите. Узнаю, что она опять жрала, ответите оба.
Некоторое время потребовалось, дабы восстановить дыхание, поэтому возвращаться в дом Соболь не спешил. На хрена показываться на глаза девочке в амплуа бешеного зверя? Ей и без него несладко жилось, не надо Владе видеть его таким. Но ярость бурлила, и, чтобы окончательно её заглушить, Максим раза три с силой всадил кулаком по воротам. Боль отрезвила.
Хотя… Так ли уж неправа Нелька, называя его козлом и предателем. Не ударь ей моча в башку, не пригони сюда, чем закончилась бы сегодняшняя ночь, он осознавал чётко. Взбесило, конечно, не то, что эта дура обвинила его в измене. Влада, сто процентов, слышала её ор, и Максу вдруг стало неловко перед ней. А ведь сейчас надо идти в дом, и встречаться с малышкой взглядами.
Секунд десять постоял, прислонившись лбом к холодному стеклу веранды, и, наконец, распахнул дверь. В холле царила гробовая тишина, его шаги гулко отдавались по стенам, пока мужчина торопливо шёл наверх. Прокручивал мысленно слова, которые скажет маленькой, но так ничего и не придумал. А это и неважно. Просто обнимет, даст знать, что никакая Нелли не заставит его отказаться от первоначального плана помогать Владе.