— Нет, — возмущённо сообщила Кира.
— Да. Ползите.
Кира опустилась на живот на гладкие доски пола. И поползла.
Это было чудовищно унизительно. Это было позорно возбуждающе. Ей почти хотелось, чтобы он налетел на неё, вжал, втоптал в пол, перевернул на спину и растоптал окончательно.
Она повернула, огибая кровать, и приподнялась на четвереньки, ловя его взгляд, обращённый на её грудь. Она вся была у него на ладони, укрытая лишь волосами, подчиняющаяся его воле, его забаве.
В полной и абсолютной уверенности, что с ней ничего не случится.
— Дуайт, — проговорила она, останавливаясь у его ног. — Это всё ещё ваше имя?
Холодная усмешка.
— А как вы думаете, маленькая лгунья?
— Я думаю, что вам нравится любое имя, каким бы я ни награждала вас, — сказала она хрипло. — Потому что за эти годы вы устали быть просто Тёмным Лордом. Вам нужна женщина, которая любила бы вас… ждала бы вас. Просто была бы рядом. И называла бы по имени.
На миг его лицо исказилось судорогой, будто он вот-вот готов был рухнуть рядом с ней на колени. Руна на её груди болезненно вспыхнула.
И тут же погасла, когда пламя спряталось за прочной стеной самоконтроля.
— В машину, — спокойно приказал он. — Оденетесь, когда я скажу.
Глаза Киры расширились.
— В. в машину?
В её голосе было столько разочарования, что на миг она изумилась, как он не расхохотался. Но её Тёмный Лорд владел собой безупречно.
— А вы так мечтали об ином?
— Да, — выдохнула она, стоя перед ним на четвереньках. — О вас.
Он медленно обошёл её, остановившись сзади.
— Интересно, — медленно произнёс Тёмный Лорд. — Каково это будет, когда кто-то из наших детей узнает, что самая драгоценная и обожаемая женщина на свете самым беспардонным образом унижается у моих ног?
— Это только для нас, — возразила Кира. — Только между нами. И никак иначе.
Он медленно кивнул.
— Рад, что вы это понимаете, маленькая лгунья. Потому что никто этого знать не будет. За исключением, конечно же, оргий на алтаре, на случай, если вы захотите принять в них самое живое участие.
— Я ещё не сошла с ума, — пробормотала Кира.
— А я тем более. — Послышался шорох ткани, и его руки властно легли ей на талию. — Не сопротивляйтесь.
Она и не думала. Разгорячённая недавним унижением, поражённая его признанием, насколько драгоценна и обожаема она для него была, Кира ощущала возбуждение. Жаркий голод, властным голосом инстинкта говорящий ей, что рядом был тот, кому она могла вручить себя.
И когда он прижался к ней сзади, горячий и твёрдый, она раздвинула бёдра сама, открываясь перед ним. И тихо застонала, когда его ладонь легла ей на спину, другая подхватила под живот — и она почувствовала его в себе.