И к тому же весьма опытный в постели.
— Ты любишь свою работу, — ни с того ни с сего констатирует Мал.
Ночью мы порой разговаривали. Коротко и едва ли интеллигентно, но прогресс заметен. Еще рано радоваться, все может измениться, как только из Дублина вернется Кэтлин. Однако мне кажется, он немного оттаял, узнав, что я собираю салфетки. Я вообще не понимаю, зачем Мал пытается выставить себя сволочью. У него ужасно выходит. Он один из лучших и самых классных людей, что я знаю.
— Люблю. А ты? — Хмуро смотря на камеру, настраиваю фокус.
— Ты его любишь? — Он не обращает внимания на мой вопрос.
У меня перехватывает дыхание, большой палец замирает на кольце фокусировки. Я глубоко вдыхаю, подхожу к Малу, готовясь сделать снимок крупным планом. Мы так близко друг к другу, что чувствую кожей его дыхание. Оно неспешное. Теплое. Возбуждающее.
— А ты любишь ее? — шепчу в ответ.
— Я люблю, — медленно произносит он, — и лелею мысль, что скоро ты будешь стоять передо мной на коленях, Аврора Дженкинс.
Сначала я думаю, что он шутит, но потом вижу в его взгляде решимость и замираю. Он серьезно. Он не счастлив с Кэтлин. По спине бегут мурашки.
— Ты не любишь ее, — закрыв глаза, проговариваю я на выдохе.
Он женат не по любви.
Мал открывает рот, чтобы ответить, но я слышу стук по дверной раме.
Я резко поворачиваю голову и вижу на пороге Каллума. Он помылся, надел костюм, уложил волосы и готов к отъезду. На плече висит кожаная спортивная сумка бежевого цвета. Каллум похож на модель Армани.
Он в замешательстве смотрит на нас. Когда я понимаю, как близко стою к Малу, и отпрыгиваю от него как от огня, лицо моего парня становится добрее.
— Я уезжаю. — Согнув палец, он жестом велит мне подойти и попрощаться. Я ставлю камеру на кофейный столик и приближаюсь к нему. Нутром чую, мне нужно убедить его, что увиденное им роли не играет.
Впрочем, он ничего такого и не увидел. Рука на плече была обыденным жестом, означающим «ты в порядке?». Никакого тайного смысла типа «я хочу сорвать с тебя одежду».
Я иду за Кэлом в дом, чертовски хорошо зная, что Мал не фанат публичного проявления чувств. После его признания, понимаю почему. Он несчастлив в браке, а жить под одной крышей с влюбленной парочкой при таких обстоятельствах — сущий кошмар.
Я закрываю за собой сетчатую дверь и, оглянувшись, убеждаюсь, что Мал не смотрит. Только тогда обхватываю шею Каллума руками и покрываю его лицо жаркими поцелуями.
— Приезжай на новогоднюю вечеринку, — прошу я. — Пожалуйста.
Он трется носом о мой нос и хмурится.
— Ночь была продуктивной? — Чувствую в его голосе тревогу.