В раздевалке гнетущее молчание. Каждый в своих мыслях. Пока надзиратель моется, даже не пытаюсь сбежать — догонит, мне будет хуже. Будить зверя нецелесообразно, и так шаткие отношения, словно по лезвию ножа хожу. Тщательно принимаю душ, вытираюсь, натягиваю чёрные изящные трусики. Странно, я настолько привыкла к Андрею, что даже больше не стесняюсь. Хотя, он похоже меня не очень-то видит, точнее, не замечает, а ещё вернее, не глядит как на женщину. Обидно, такое абсолютное равнодушие колет по гордости.
— Уверена, — бесстрастно звучит голос Андрея. Вздрагиваю от неожиданности. Оборачиваюсь, но Зепар на меня всё также не смотрит: — Что это не Минаков тебя пытается убить?
— Абсурд! — качаю головой, застёгивая кружевной бюстгальтер.
— Уверена? — повторяет надзиратель с нажимом. — Он признался, что давно за тобой следит.
— И что? — продолжаю одеваться. Натягиваю один чулок, второй. — Я ему ничего не делала плохого, а когда общалась — была мила.
— У психов свои причуды, — беспощаден в суждениях Андрей. — Может, он на тебя имел виды, а ты недопоняла. Проигнорировала. Вот он и мстит.
— У меня есть ты и Александр. Выясняйте, — веду жеманно плечом и надеваю шпильки. М-да… эротично. Полуголая, зато на каблуках. Не знаю, как другим, но мне удобнее одеваться в такой последовательности.
— Не будь дурой! — уже рычит Андрей. Возмущенно скрипит скамейка и позади меня раздаётся гневное сопение: — Сама лезешь на рожон!
— Нет! — вскакиваю, подбочениваюсь. Андрей уже в джинсах, тёмно-синей футболке и кроссовках. Усмирить бешеное дыхание и мощное вздымание полуобнажённой груди не могу — меня трясёт от злости: — Сам хотел, чтобы ожила! Молодец! Добился! Теперь хочу, как многие — встречаться со знакомыми, а не сидеть дома…
На миг осекаюсь — плотоядный взгляд зелёных глаз Андрея медленно сменившийся на демонический, будто удар под дых. Неспешно прогуливается по моему телу, лаская каждый миллиметр разгорячённой плоти. Онемеваю, выдохнуть не могу. Живот сковывает, ноги парализует, но внутри… разгорается пожар. Сердце несётся с ускорением, в голове несусветная муть.
Гляжу на губы надзирателя.
Кричу — возьми меня!
Прошу — целуй.
Молю — хоть прикоснись…
Едва удерживаюсь, чтобы не озвучить. Дрожу в ознобе.
Андрей — не прошибаем. Изучает, похотливо смакует, да так, что кажется: ощущаю каждую развратную мысль, фантазию, пришедшую ему на ум.