— Зачем ты вернулась, Вишенка? — глухо поинтересовался мужчина.
— Уж точно не для того, чтобы полюбоваться, как ты…ты… — слова застряли в горле.
— Да, я не ангел, детка. Я честен с тобой, в моей жизни нет ничего позорного. Иногда я спал с женщинами, когда возникала такая потребность.
— Потребность? И я… Я тоже всего лишь потребность?
— Я хочу тебя, девочка, не стану спорить. Так хочу, как мало кого хотел, но я ничего тебе не обещал. Не клялся в верности и все такое. Если ты вернулась ко мне с приятными новостями, готов обещать, что будешь единственной до тех, пор, пока нас обоих все устраивает. Так что? У тебя хорошие новости?
Ладонь зачесалась от такой невыносимой наглости. Захотелось размахнуться хорошенько и врезать звонкую пощечину по наглой небритой роже, но самое противное — одновременно хотелось просто сделать шаг вперед, сокращая расстояние, и прижаться к его горячему сильному телу.
— Так что скажешь?
— Уже ничего.
Гордость высушила слезы, помогла расправить плечи, развернуться…
Но прежде, чем я выскользнула за дверь, Дик в два шага, нагнал меня и, обхватив за талию сильной рукой, резко повернул к себе. Горячие губы обожгли поцелуем, жадным, страстным. Собственническим.
Но у меня хватило сил оттолкнуть его и выйти.
Опрометью миновав барный зал и не обращая внимания на оклики Кувалды и Хлои, я выскочила на улицу. Кто-то схватил меня за руку, останавливая.
Ванда.
— Эй, Вишенка! — заговорила она, противно растягивала слова и оценивающе, всматриваясь мне в лицо. — Торн мой. Он меня трахает как хочет, без глупых ограничений, и ему это нравится. Нам обоим нравится, поняла? Запомни это хорошенько. Такой, как ты, тут ловить нечего. Мой тебе совет, вали в свой красивенький, благополучный мирок и не высовывайся оттуда. Не лезь ко взрослым дядям и тетям. Ясно?
Она выставила вперед палец с вульгарным маникюром.
— Руку убрала, пока я тебе ее не сломала, — нереально спокойно скомандовала я.
В крови закипала холодная ярость, в ушах нарастал гул. Кажется, я сейчас все-таки не сдержусь и ударю. Ванда тоже что-то такое почувствовала.
— Ненормальная! Ты ненормальная, да?
Отпустив меня, девица попятилась.
Еще некоторое время я смотрела на нее, пока она не скрылась за дверью бара.
На улице пахло дождем, первые капли упали мне на лицо, и я, развернувшись, поспешила к своей машине. Прыгнула в «Миникупер» повернула ключ в зажигании. Подальше отсюда. От этого бара. От Дика Питона… Как можно дальше. Моя жизнь разрушена. Так легко, одним неосторожно сказанным словом, и винить надо только себя.
Я все сильнее вдавливала педаль газа, дворники едва справлялись с потоками воды, и я почти не видела дороги. Из-за дождя и из-за слез, которые текли, не переставая, по щекам. Телефон беззвучно задергался в кармане, пришлось отпустить одну руку, чтобы его достать.