С грустью взглянув на дисплей телефона, девушка проинспектировала содержимое шкафа. Малой не позвонил за минувшие два дня ни разу, а она так хотела услышать его голос. Пожалуй, это становилось её зависимостью — непременно поговорить с Тимом хотя бы на расстоянии, просто удостовериться, что она не выдумала его, и он реален.
Конечно, следовало признать горькую истину — для Малого она ничего не значит, обыкновенная девчонка ниоткуда, с которой он время от времени спит, но Златка страстно желала стать для него той, без кого он не сможет жить. Он взрослый мужчина, связан с криминалом, и, само собой, никогда не будет относиться к ней серьезно, и всё же, она продолжала мечтать о нём. Глупо и наивно, но мечта эта вытеснила всё прочие, и девушка, впервые познав мужское внимание и ласку, неожиданно очень сильно привязалась к этому человеку. Словно бездомная собачка, которую все пинали и ругали, а потом вдруг кто-то пожалел и проявил искреннюю заботу.
Она не знала, что так влекло её к Тиму, но эта тяга была сильнее всяких доводов разума. Кто она для него — просто никому не нужная бродяжка!
* * *
Златка увлеченно и послушно разучивала заданные педагогом сольфеджио, что не замечала стоявшего в дверях Бориса до тех пор, пока не раздались короткие демонстративно громкие аплодисменты. Резко обернувшись, она вскочила на ноги, и неловко задела локтем нотную тетрадь. Та спикировала на пол, девушка не решилась её поднять, уж очень неприятен был ей пристальный взгляд Боба. Он не шелохнулся, и лишь глаза его, холодные на некрасивом лице, казалось, полыхнули страстным огнем. Он медленно оглядел Златку, начиная с лодыжек, поднялся выше, и она поежилась, чуть не буквально почувствовав себя почти голой.
Быстро отбежала за стул с высокой резной спинкой, и спряталась за нею. Не ахти, какая ширма, но всё же…
— Браво, девочка! Ты уже делаешь огромные успехи, прилежно учишься, и меня это радует. — говорил Боб невозмутимо, и Злате почудилось, что он вот-вот просверлит в её груди дыру размером с блюдце. — позволь кое-что тебе показать…
Она не шевельнулась, когда работодатель прошествовал к фортепиано, и уселся на стул. Лишь тихонько отступила на шаг, чтобы не касаться его спины.
— Иди сюда. — повелительным тоном позвал Борис, оглянувшись через плечо.
— Вы же хотели что-то сыграть? Или поправить мою ошибку?
На его тонких губах мелькнула усмешка, и шрам на щеке стал багровым, ярко пересекая кожу. У Златки сразу противно заурчало в желудке от неприязни. Помедлив, она придвинула табурет и опустилась рядом с мужчиной. От Боба остро пахло кислой затхлостью пожилого, чем-то больного человека, и она поморщила носик. Даже дорогой одеколон не мог съесть эту отвратительную вонь.