Я попыталась выдернуть руку, но Ник не дал. Сейчас он чувствовал, как я тряслась, пусть думает, что от злости. Отчасти, это было так. И что самое неприятное, даже понимая, что все эти обвинения в адрес папы, лишь для того, чтобы сбить меня с толку, Нику удалось посеять во мне сомнения. Шёл бы уже в психологи. Отчего его так привлекла эта группировка Тимура? Почему нельзя жить обычной жизнью?
— А что мешает тебя бросить свои отвратительные дела?
— То, что не такие уж они и отвратительные, какими кажутся тебе, — он ухмыльнулся, а я поджала губы.
Конечно, я понимала, свою деятельность он не оставит. Ник рассказал мне свою историю из детства, однако, я не знала до сих пор, что из его слов являлось правдой. Но если ему верить, когда не стало родителей, его приютили дальние родственники, которые не особо заботились о том, что мальчишка проводит все своё время на улице. Никита об этом никогда не говорил, но, скорее всего, именно тогда он и связался с Дадиевым. Чем бы всё закончилось неизвестно, но однажды приехал брат приёмного отца и занялся тогда уже подростком. Научил жить, и Никита взялся за ум. Поступил в институт, открыл свой бизнес. Всё сам. Вот только нелёгкое детство отложило свой отпечаток на его пристрастиях. Я не знаю почему и зачем он вернулся к незаконной деятельности, зачем снова примкнул к Дадиеву. Видимо, его не изменить. Ах, да. Он получает удовольствие от этой «работы». Кто же откажется от удовольствия. Сомнительная сфера деятельности, за которую следовало бы держаться. Мне никогда, наверно, не понять его. Ведь мы по разные стороны морали.
— Тебе так нравится быть чудовищем? Твой отец тобой явно бы сейчас не гордился! - выпалила я скорее от отчаяния.
Мне сейчас вполне можно было присудить награду за отличную попытку вывести Никиту из себя. Возможно, я бы сейчас отделалась не просто лёгким испугом. Благо, здесь много народа. Иначе не увидать бы сегодняшнего интервью нашему журналу. Так как автор совершенно точно покинул бы этот мир, судя по взгляду Ника.
Мою руку он тут же сжал сильнее, причиняя своими действиями уже физическую боль.
— Планы поменялись? Больше не нужна, по-настоящему? — теперь на моём лице появилась ухмылка. Да я явно самоубийца. Понимать, кто так крепко держит меня сейчас за запястье и продолжать язвить. Однако, Ник, напротив, немного ослабил хватку, но при этом сделал небольшой шаг и оказался ближе, чем мне хотелось бы.
— С тех пор, как ты появилась в моей жизни, мои планы только и делают, что меняются, — его голос звучал спокойно. Да что ж такое! Это уже становится смыслом: пробить броню его самоконтроля. Даже, кажется, ценой своего здоровья.