— Мне идти надо, — напомнила о себе Эйна.
— Я провожу до телепорта, — тут же предложил Альгард, спохватившись.
— Нет, меня Ледогор проводит, — возразила наша спутница.
Балагур поперхнулся, удивлённо выставился на меня и неопределённо хмыкнул. Эйна попрощалась с ним и с лицевым художником, и мы с ней отправились к телепорту, связывающему лагерь старателей с Плоскогорьем, где обитали свободные фермеры.
— Магну отдай ей! — спохватившись, проорал Альгард мне вслед.
— Не надо, — ответила за меня девушка. — Возьмите себе, вам нужнее. Она мне у фермеров без надобности.
Некоторое время мы с Эйной шли молча. Потом она не выдержала и заговорила первой:
— Что ты вцепился в дробовик? Расслабься, мы на территории лагеря. Тут нет монстров.
Я послушно закинул оружие за спину.
— И вообще оно здесь не стреляет. Лагерь ведь, — продолжила свою мысль девушка.
Мы снова некоторое время шли молча.
— Ну хоть о погоде скажи что–нибудь, — улыбнулась наконец Эйна. — Твой напарник давно бы мне уже десятую байку рассказывал…
— Надо было тебе его в провожатые взять, — посоветовал я, смутившись. — Развлекал бы тебя всю дорогу…
— Не люблю болтунов! — категорически возразила девушка. — И вообще Альгард и Лицедел — мутные ребята. Себе на уме. Ты с ними поосторожнее, — предупредила она.
— Я тоже себе на уме, — буркнул я, не найдя лучшего ответа.
Она рассмеялась:
— Нет, ты простодырый! Хитрости у тебя — отрицательное количество. И светские разговоры не умеешь вести. Чем ты тут заняться собрался, у старателей? — вдруг спросила она.
Я пожал плечами. Снова странным образом всплыл околофилософский вопрос о смысле жизни в Омнеотроне.
— Хочешь к фермерам? — неожиданно предложила она. — Ты — спокойный, молчаливый малый. У нас таких любят. Жизнь фермерская интересная, и доходы неплохие в урожайный год.
— Я подумаю, — ответил я уклончиво. — Мне сперва нужно внешность изменить.
Вскоре впереди показался знакомый разноцветный туман. Я про себя облегчённо вздохнул. С одной стороны, мне не хотелось расставаться с Эйной — в ней было нечто неведомое, приятно волнующее. Но с другой — я чувствовал себя косноязычным и нескладным; проще с десяток монстров завалить, чем вести беседу с симпатичной спутницей.
— Пришли, молчун, — улыбнулась она. — Напрягись немного и скажи мне что–нибудь доброе и ласковое на прощанье.
Она повернулась лицом ко мне и взяла меня за руки. Внезапно со всех сторон грянула музыка, и приятный бархатный баритон запел о любви на лазурном побережье. Эйна тут же выдернула руки и отпрыгнула от меня как ошпаренная. Романтическая песня немедленно оборвалась.