Он запихнул скелет обратно в шкаф, захлопнул дверцы и повернулся к Мари.
— Жил я себе здесь, не тужил. Жрал, что хотел. Дрочил, где хотел. И тут ты! Явилась, не запылилась.
— Я же сказала, утром уеду.
— До утра я стану невротиком!
— Ты?! — поразилась Мари. — Ты оскорбил меня, накормил гадостью, прогнал и окатил ледяной водой! Бедная твоя ранимая натура!
— Во-первых, не оскорбил, а констатировал факты. — Шеймас сделал шаг вперед и выстави вверх указательный палец. — Во-вторых, — он выставил еще один палец и приблизился еще на шаг, — бычий член — это деликатес. В-третьих, я не прогнал тебя, а подарил тебе свободу от нашего запечатления. В-четвертых, ты даже не подмылась перед сном. Так что ведерко с водичкой было кстати, — он издевательски улыбнулся, подойдя к Мари вплотную. — Я душка, да?
— Ты сволочь, — прошипела Мари. — Говоришь, что у Луиса нет яиц. Но их нет у тебя! — Она ткнула пальцем в грудь Шеймаса. — Ты попал сюда и сложил лапки. Даже не попытался выбраться, доказать вину Тальины и Нэима, оправдать себя! Наши соплеменники умирали в адских муках! — Ее голос затрясся от подступающего к горлу кома. — Они молили о помощи! А ты так легко сдался… Ты подлый, ленивый эгоист с завышенным самомнением. Вселенная запечатлела нас с тобой не для продолжения рода палал, а чтобы обречь тебя на одиночество и искоренить твои поганые гены из мира!
Чем яростнее говорила Мари, тем азартнее мелькали искорки в глазах Шеймаса, и это заставило ее замолчать. Она поджала губы и сделала шаг назад.
— Похоже, ты с Лу от скуки подыхала, — усмехнулся он, облизнувшись. — Теперь на мне отрываешься.
— Тебе что, в кайф бесить людей? — развела руками Мари.
— Я не виноват, что вы такие раздражительные.
— Убирайся! — выдохнула она.
— Ты выгоняешь меня из моего собственного дома, а завышенное самомнение у меня, — с издевкой заметил Шеймас. — Я хотел предложить тебе поспать вместе, а то замерзнешь…
— Ага, чтобы ты облапал меня.
— Было бы что лапать. Смотреть-то тошно за твои фигушки. Впрочем, как хочешь. Спокойной ночи.
Не задерживаясь Шеймас вышел. Свеча догорела, и Мари оказалась в кромешной тьме. Недолго постояв на месте, она проглотила обиду и тихо произнесла:
— Ты тут?
Послышался сдавленный смешок Шеймаса. В коридоре чиркнула зажигалка. Мари сорвалась с места и вышла из комнаты.
— Идем, — Шеймас поманил ее к лестнице. — Так и быть, можешь занять мой гамак. — Вернувшись в мастерскую, он подал Мари бесформенный балахон из мешковины. — Лучше, чем твой мокрый сарафанчик. Переодевайся и ложись. Не забудь задуть свечи. Нехрен им просто так таять.