Мари открыла рот на полуслове и засмеялась.
— Выпить не хочешь? — улыбнулся Шеймас.
— Мне надо на аэробус, — перестав смеяться, ответила Мари.
— Ах… Он уже ушел, — он посмотрел туда, где машина медленно превращалась в точку на небе. — Следующий через два часа. Могу поохранять тебя.
— Ладно.
Они вошли в паб, заказали две кружки эля и сели за столик. Мари посмотрела на Шеймаса и теперь видела не дикаря, а отчасти джентльмена. Луисцар не вступился за нее даже перед колкой на язычок Лейсандрой, а его брат полез в драку.
— Почему они назвали тебя Саймусом? — спросила она, не зная, о чем поговорить, чтобы нарушить тягостное молчание.
— Это на трейсовском диалекте. Шеймас-Саймус, — ответил он, отпив глоток напитка.
— Ты правда замок продаешь?
Шеймас взял в руки газету и усмехнулся:
— Это не он.
— Что? — не поняла Мари.
— Не Лу объявил о помолвке. Это Тальина. Очевидно же.
— Я не хочу говорить о нем, — сникла она. — Я у тебя про замок спрашивала.
— Да, он мне не нужен. Хочу в город перебраться. Надоело в пустоши болтаться, — Шеймас стал листать газетные страницы.
— Там плодородная земля?
Он поднял на Мари заинтересованный взгляд.
— Да-а-а.
— Много?
— Много.
— Ты просишь пятьдесят кредитов?
— Допустим, — кивнул Шеймас.
Мари протянула мешочек Шеймасу и сказала:
— Здесь тридцать. Двадцать отдам после уборки первого урожая. Может, раньше, если одна идейка выгорит.
— Зачем тебе замок?
— Луис не вытащит меня отсюда, — произнесла Мари, потупив взгляд на кружку. — Я здесь навсегда. У меня есть опыт в руководящей должности. На мне весь офис держался. Отремонтирую замок, сделаю там отель. Разобью ферму и засею поля. Это перспективней работы в прачечной.
— Ты серьезно? — поразился Шеймас.
— Более чем, — она посмотрела ему в глаза. — Продашь мне замок в ипотеку?
По лицу Шеймаса тенями поплыли вопросы от «Ты свихнулась?» до «Как скоро ты выплатишь долг?». От волнения Мари прикусила губу. Пристально смотря на нее, Полукровка все сильнее напрягался. Его брови съезжали к переносице, и на лбу углублялась вертикальная морщина. Не отводя взгляда от Мари, Шеймас отложил газету, которая слетела с края столика и рассыпавшимися листами-крыльями расстелилась где-то рядом на пыльном полу. Чем дольше он молчал, тем меньше уверенности оставалось в самой Мари. Ее начали терзать сомнения. Она не знала, сколько лет Шеймас прожил в замке, но вдруг задалась вопросом, почему он сам не пустил его в дело? На это должна быть причина, и лучше узнать о ней до того, как Мари отдаст все, что у нее есть.
Короткие волосы Шеймаса стали переливаться темными оттенками, мерцая лишь у корней. Он медленно поднес к губам кружку и двумя глотками опростал ее.