- Ну, что там? – сгорала она от нетерпения.
- Χм…я вижу долгую дорогу. Тебя ждут большие приключения, хотя и немало трудностей предстоит пройти. Но ты будешь вознаграждена…ты встретишь настоящую любовь.
Щеки Марибель вспыхнули румянцем, и всю обдало сильным жаром. Она испытала такой внутренний экстаз, что на секунду ей показалось, что у нее отнялись ноги.
- Это твой единственный, - продолжала няня, - на веке веков. Самое волшебное чувствo, которое ты толькo испытаешь. И он будет любить тебя так же сильно, но…
Няня нахмурилась, и на ее лице появилась тревога.
- Что ты видишь? – испугалась Марибель.
Няня помолчала немного, стараясь подыскать слова.
- Смерть.
- Смерть?!
- Да, но самую лучшую смерть, которую можно пожелать. Вы будете любить друг друга и умрете в один день.
- Ничего себе, – Марибель выдохнула и засветилась счастьем. - А кто он, няня? Ты видишь его? Каким он будет?
Старушка усмехнулась, но решила не портить радости своей девочки.
- Он будет таким, как ты его себе представляешь.
Марибель захотелось подняться в воздух от счастья. Ее радости не было предела. Онa соскочила со стула и начала кружиться. Няня рассмеялась. Приятно видеть свою девочку в хорошем настроении. Марибель упала на кровать, закрыла глаза и мысленно стала представлять, как выглядит ее единственный, кого она пoлюбит всем сердцем.
У него будут голубые глаза. Да-да, они обязательно должны быть голубыми, почти синими, как на самой глубине океана…как были у родного отца. Марибель насторожилась, словно испугавшись собственных мыслей, но потом расслабилась и подтвердила:
«Как у родного отца».
Она просунула руку под подушку, нащупала там зеркальце, поднесла его к лицу и стала внимательно себя рассматривать. Конечно, не такая красавица, как София, но тоже не уродина. У ее сестры была ангельская внешность, а у Марибель другая, более острая. Полукруглое лицо, ширoкий подбородок, слегка вздернутый нос, небольшие губки в форме бантика, – вроде бы ничего примечательного. Но в сочетании с соломенным цветом волос ее карие глаза казались очень выразительными, взгляд прямым, пронзительным, словно она заглядывала людям в душу. Когда Марибель, не замечая за собой, проявляла какие-либо эмоции, ее взгляд обострялся сильнее и просто завораживал. Не зря часто любил повторять Питер: Ты неотразима, когда злишься.
Но была у нее ещё одна заметная деталь на лице – большая родинка на подбородке, в форме капельки. Или, как называла ее няня, «роковая мушка».
А вот излишней худобы у нее было предостаточно, местами даже больше, чем у Софии. Тонкие плечи, маленькая грудь, изящная, стройная фигурка. «В общем, на любителя».