– Ох уж этот этикет, – посетовала я, слегка стукнув себя рукой по лбу. – Куда нам, деревенским, до этого!
Открыла глаза после показательного акта самобичевания, оглянулась: вроде прокатило. Мои сотрапезники дружно позакрывали рты, поэтому осмелела и продолжила свою мысль:
– Магистр Гиндриена Склигинс, скорее всего, имела в виду всякие травяные маски для чистоты и гладкости кожи, витаминные масла для послушности волос и тому подобные вещи.
– Если это так, то зачем вам целое помещение для этого? Разве ваших собственных комнат для этого недостаточно? – заметил архимаг, все еще играя в тугодума.
– Как зачем? Проводить процедуры и тут же закреплять результат: накладывать макияж, заплетать волосы. Эх, романтика… – мечтательно заметила травница. Опомнившись, строгим голосом изрекла неожиданную мудрость: – Собственные комнаты – это личное пространство каждого. Для внеклассных занятий они абсолютно не подходят!
А после ее слов я невольно задумалась о моих будущих образовательных встречах с ректором, да еще в его личных покоях. Румянец плотно прилип к моим щекам.
– Не подходят, говорите, – задумчиво повторил архимаг, рукой разглаживая салфетку на своем подносе. А как только заметил за собой несвойственное поведение, скомкал бедную и ни в чем не повинную бумажку и сообщил нам радостную новость:
– Хорошо. Первое: назначить Лею Дорвиндаль вашей ассистенткой – позволяю. Второе: график внеклассной деятельности согласовывать лично со мной. Третье: помещение ищете сами. Утверждаю тоже я. На этом все.
Поднявшись из-за стола, он глянул на меня и нейтральным тоном заметил:
– Студиоза Лея, вижу, вы доели. Поднимайтесь. Вас ждет сестра в моем кабинете.
– Как? Вы! Почему вы раньше мне не сказали? – посетовала я, срываясь на бег до кабинета ректора, но архимаг меня опередил, опять перехватив под локоть, и уже на ходу ответил:
– Я вам говорил и впредь прошу обращаться по форме, о уважаемая Дорвиндаль.
Оглянувшись на только что покинутый нами стол, опять увидела застывшие выражения на лицах сидящих, поэтому смиренно промолвила:
– Прошу прощения, исправлюсь…
А про себя подумала, как было бы проще, если бы меня опять мало кто понимал.
Так под руку мы и миновали столовую, потом общий зал с расписанием. Зашли в башню. Но вопреки здравому смыслу меня повели не по лестнице, а прижали к ближайшей стене, едва за нами закрылась дверь. Я оказалась в плену между стеной и кольцом рук ректора.
– Экспонат, говоришь? – тихо спросил Сегдиваль, наклонившись к моему уху. Его дыхание опалило и заставило вздрогнуть. Я смутилась и опустила голову, не совсем понимая, чем обязана такому странному поведению, а он между тем продолжил свой монолог: – Наблюдают, но не трогают, – это обо мне, да?