– Извини, деточка, не знала, что ты не умеешь левитировать, – как бы между делом добавила мать Глениуса.
Выбирая себе боевую ипостась, она меняла форму с огромного змея на костлявого демона, потом опять на дракона. Остановилась же на крылатой суккубке с огромными кнутами.
– Левая половина архидьяволов моя, – сказала она своему мужу, вылетев вперед к огромной армии, спешащей к нам на встречу. Вот на «встречу» ли, это точно вряд ли.
– Обожаю, – произнес её муж между тем, устремляясь следом. И снова меня оставили недоумевать. А как же я? Про меня кто-нибудь вспомнит? Я вообще-то кушать хочу. Хотя еще несколько минут созерцания этого побоища, и точно перехочу, причем на целую неделю.
Перевела взгляд на Глениуса и заметила, что движения его стали замедляться. Из огромного чудища он постепенно трансформировался опять в черного жнеца. Затем взгляд зацепился за развлекающуюся супружескую пару. И я невольно засмотрелась на если не красоту, то слаженность их движений. Вот суккубка обвила ногами огромного крылатого демона, свернула ему шею и опять вернулась к двум монстрам, пытающимся выпутаться из боевых кнутов. Проделала то же самое с каждым из захваченных, затем освободила плети. Муж тем временем развлекался боевой магией, замораживая и сжигая демонов направо и налево. Раз, в воздухе возникла фиолетовая вспышка, и вместо десятков красных крылатых вокруг мага теперь уже парили маленькие разноцветные и, самое главное, безобидные бабочки. Ох… Оригинально.
Ректор же тем временем собирал давно умершие души, одним взглядом замораживая тела всех желающих сразиться. Олидиана к этому времени уже приняла ипостась воздушного змея, закручивая крылатых противников спиралью, заставляя сталкиваться друг с другом. Своими движениями она сбила тех в одну копошащуюся кучу, а после, обратившись огненным драконом, одним дыханием разом спалила свою часть врагов.
– Слушай, долго еще эти будут испытывать терпение местных? – спросил кто-то, встав у меня за спиной. Я обернулась и увидела Устгена!
«Или кто-то в его воплощении», – сразу же подумалось мне.
А заметив мою реакцию, блондин-однокурсник сел на мгновенно созданный камень, приглашая жестом присоединиться. И мне действительно надоело стоять, поэтому я приняла его щедрое предложение, особо не сопротивляясь.
– Что ты здесь делаешь? – спросила я, не совсем понимая, как он тут очутился. И было в его поведении действительно что-то странное. Вот только не пойму, что…
– Это мой дом, – грустно признался он, созерцая разборки на земле и в воздухе.
– То есть как? – вконец запуталась я.