«Боль…» – Жозефина усмехнулась про себя. Как будто Баттлера вообще когда-то волновало то, что она чувствует… Скорее всего Кёниг прав, и Баттлер просто решил закрыть вопрос с переговорами раз и навсегда, пожертвовав надоевшей игрушкой.
На негнущихся ногах она прошла к выходу, вызвала шофёра и упала на заднее сидение аэромобиля.
– Домой… пожалуйста… – бросила она и прикрыла глаза. Ей не нужно было смотреть в окно, чтобы почувствовать, как проносится мимо здание вокзала.
Деньги могли бы решить проблему. Ведь можно оплатить лечение Люси, скажем, на шестьдесят лет вперёд… просто сумма должна быть достаточно большой. А потом можно просто уйти. Ощутить наконец асфальт и свою самую последнюю боль.
Только не на этой должности. А вот если всё же принять предложение Баттлера и прекратить стеснять себя в средствах, может быть, и получится собрать достаточную сумму…
Жозефина не заметила, как аэромобиль остановился. Похоже, он стоял уже достаточно долго. Шофёр молчал.
– Спасибо, – сказала Жозефина. Она вышла и стала подниматься к себе. Войдя в квартиру, Жозефина едва не споткнулась о пакеты с нераспакованными платьями, которые выбрала для неё Пиквик. Сжала зубы, пнула один из пакетов – тот лишь слегка покачнулся – и упала на диван лицом вниз.
Она не знала, сколько пролежала так. По ночам Жозефина почти никогда не могла уснуть, но если засыпала после рассвета или днём, то будто бы проваливалась в вязкую бурую жижу, из которой могла выбраться только через несколько часов.
Когда она открыла глаза, то на часах – чёртовых золотых часах, подаренных Баттлером – была половина восьмого.
Жозефина встала и посмотрела в зеркало. Лицо выглядело сильно помятым. «Наверное, так и должна выглядеть шлюха», – подумала Жозефина про себя. Ради Кёнига стараться не хотелось, но позволить самой себе выйти из дома в таком виде она не могла.
Жозефина стянула пиджак, бросив его прямо на пол, затем блузку и бельё. По дороге в ванную также уронила на пол и юбку и несколько минут стояла, закрыв глаза и не ощущая ничего, кроме прикосновений жёстких струй горячей воды.
Выбравшись из душа, она не глядя выбрала одно из новых платьев – синее, этот цвет нравился ей больше всего.
Жозефина спустилась вниз и вызвала водителя.
– К «Элементу»… Будьте добры, – сказала она.
На последнем слове голос предательски дрогнул, и Жозефина зажала рот, заставляя себя успокоиться.
Уже у самых дверей отеля дорогу Жозефине заступил уже знакомый ей Ричард Шелман.
– Мисс Арманд… Мой долг предупредить вас, что вы совершаете ошибку.
Жозефина скользнула по нему равнодушным взглядом.