— Ваши женщины просто берут и оставляют своих отпрысков? — ей было трудно поверить, что торнианские женщины регулярно бросают своих детей.
— Да, — ответил он ей. — Торнианские самки редко контактируют со своими отпрысками, как только те появляются на свет.
Триша не сомневалась, что Лиза никогда бы так не поступила.
— Но Лиза…
— Приняв титул Королевы, она признала Короля Грима своим единственным мужчиной. Потомство, которое она носит — женского пола, и он принял двух других ее молодых самок как своих собственных.
— Карли и Мики, — подсказала Триша.
— Кто? — спросил он, хмуро глядя на нее.
— Имена двух молодых самок Лизы — Карли и Мики, — повторила она их имена.
— Да, я знаю, — признал Улл. — Итак, у Короля Грима будет три молодые самки, и теперь ни один самец не посмеет оскорбить его, опасаясь, что тот лишит его своих самок.
Кое-что из этого показалось Трише знакомым, Лиза, должно быть, включила это в программу, но все же, во все это верилось с большим трудом. Будем надеяться, что она не упустила другой важной информации.
— Значит, твой отец, манно, — поправила она его, — будучи лордом, сумел привлечь четырех самок и продержать их достаточно долго, чтобы получить потомство от каждой из них? — спросила она, возвращаясь к разговору об Улле. Ей было бы легче вести переговоры, если бы она знала его лучше, но не потому, что он был ей лично интересен, по крайней мере, так она себе говорила.
— Нет, — коротко ответил Улл.
— Но у тебя же есть братья, — заметила она, хмуро глядя на него.
— Нас всех представила одна и та же женщина, — неохотно признал он. — Наша мать отказалась оставить нашего манно, хотя многие пытались ее переманить… и до сих пор это делают.
Триша не понимала, почему Улл так смутился.
— Твоя мать, похоже, удивительно сильная женщина. И твой манно тоже.
— Они оба были эгоистами… — отрезал он.
Триша откинулась на спинку дивана, не в силах поверить, что Улл только что сказал это.
— Как ты можешь так говорить?!
— Потому что это правда, — прорычал он. — Есть и другие мужчины, которым нужен ее дар, особенно после того, как она представила моему манно второго самца. У нее не было причин оставаться больше. Она должна была выполнить свой долг и позволить другим мужчинам иметь потомство. Вместо этого она снова забеременела.
Отвращение в голосе Улла было настолько шокирующим, что Триша не знала, что ответить. Ее мать всегда выступала против условностей, отстаивала то, что хотела и кого хотела. Для этого требовалось невероятное количество силы и стойкости. Триша знала, потому что ее собственная мать сделала то же самое, и Триша была благодарна за это, но Улл, очевидно, не был таким.