— Я рад, что смог вам помочь, — просиял Раскин. — Я терпеть не могу, когда моя Эша или отпрыски пропускают прием пищи.
Улл открыл было рот, чтобы сказать, что это возможно потому, что Раскин не мог должным образом обеспечить их, когда до него, наконец, дошел смысл сказанных другим мужчиной. У Раскина уже была самка и потомство, так что он не собирался делать Тришу своей.
Протянув руку, Триша накрыла ладонь Раскина своей собственной.
— Ну, надеюсь, мы сможем сделать так, что ни одному кализианцу больше не придется обходиться без еды.
— Да услышит ваше желание Богиня, — тихо произнес Раскин, а затем спросил: — И что вы думаете обо всем этом? Хотите, я провожу вас обратно в ваши покои?
— Это сделаю я, — хрипло произнес Улл, и Триша напряглась еще больше.
— Я спрашивал Тришу, — прорычал Раскин, свирепо глядя на Улла. Он знал, что ранее торнианец расстроил ее, и ему потребовался почти все время на протяжении трапезы, чтобы заставить ее улыбнуться, не говоря уже о том, чтобы рассмеяться. Он не собирался позволять этому высокомерному воину разрушить всю его кропотливую работу. Они нуждались в ней.
— Спасибо, Якоб, — Триша назвала кализианца по имени и еще раз сжала его руку, прежде чем снова поднять ее. — Но я думаю, что нам с воином Уллом еще нужно кое-что обсудить.
— Вы уверены? — спросил Якоб, вставая и направляясь вместе с ней к Уллу. — У вас был очень насыщенный событиями день.
— Да, но спасибо вам за вашу заботу, — заверила она его. — Увидимся завтра за утренней трапезой. Надеюсь, к тому времени мы получим новости от президента и сможем начать передачу людей.
— Как вам будет угодно. До утренней трапезы.
Коротко кивнув Уллу, Якоб вышел из комнаты.
— Зачем ты меня искал? — спросила она по пути к своей каюте.
— Я хотел поговорить с тобой, — быстро проговорил он, следуя за ней.
— Я думала, мы уже это сделали, — она шла по коридорам, довольная тем, что запомнила дорогу.
— Мне кажется, я не очень хорошо все тебе объяснил раньше, и так как это в интересах обоих наших народов, то я решил попробовать еще раз.
Триша думала об этом, и хотя она не верила, что Улл может оправдать свое отношение к матери, он был прав. Они должны понять, как взаимодействовать вместе, независимо от их различий, на благо обоих своих видов. Это было нечто такое, чего большинство политиков, похоже, не понимали.
Положив ладонь на панель на двери, она вошла внутрь и сделала жест рукой.
— Пожалуйста, входи.
Кивнув, Улл шагнул внутрь, и дверь за ним закрылась.
Триша не произнесла ни слова, пока они не разместились на диване и посмотрели друг на друга. Поскольку именно Улл хотел этой встречи, она позволила ему и начать беседу.