— Дело не в этом. Они ведь ехали мимо Коломенского… Если бы
Белогорлова не попала под поезд, она могла оказаться с ними в одной электричке. Даже в одном вагоне!
— С «Малаем» и «Федором»? В одной компании?
Денисов и сам понял, что в какой-то момент мысль его неожиданно свернула в сторону, а Антон и вовсе довел ее до абсурда. Белогорлова вряд ли спешила на встречу с уголовниками. Непреложным оставалось одно:
рецидивисты находились неподалеку от места, где разыгралась трагедия, и почти в то же время.
«Остальное из области домыслов…» — подумал он.
— Они не выходили из поезда в Коломенском… — Сабодаш в два счета покончил с версией. — Как ехали из Москвы, так и ехали. К тому же ушли дальше по составу от последнего вагона, в который сели инкассаторы… —
Помолчав, Антон заметил: — Ты все примеряешь всегда к делу, которым занимаешься. И вдруг смотришь — выгорело!
Денисов поднялся, посмотрел на часы:
— Ну, решил мой казус?
— Насчет РР? Нет.
— Подумай. Я поехал.
Но, уже идя по платформе, он понял, что не оставил загадку в дежурной комнате, взял с собой и мысленно повторяет все ту же фразу: «Почему РР не подошел к ней?»
Мысль перемещалась внутри сложного лабиринта.
Однако Денисов уже предчувствовал близость преодоления заколдованного рубежа. Установленный когда-то им самим для себя закон обязательного многогранного приложения сил продолжал действовать в полном объеме.
У центрального зала для транзитных пассажиров темнела шеренга телефонов-автоматов.
Денисов вошел в кабину, достал блокнот, набрал номер.
— Алло! — снова хорошая слышимость и женский голос. На этот раз сухой, резкий.
— Я был сегодня в клубе служебного собаководства, мы говорили об эрдельтерьере, которого я ищу. Это инспектор Денисов.
— Одну минуточку: я приглушу телевизор, — в трубке послышался собачий лай. — Моя старшая — МоллиГрек— смотрит «Женитьбу Бальзаминова», а там собаки… Вы хотели о чем-то спросить?
— Да. Может ли собачья кличка состоять из двух букв?
— Почему же? Конечно… Нашли своего эрделя? — спросила женщина, подумав.
— Мне кажется, хозяева называют его РР.
— …Барменша выделяла его из всех, даже самых престижных, посетителей.
Она сразу поняла, из каких он, когда за рюмку коньяка получила такую бумажку, какой другие расплачиваются за бутылку. К тому времени мы уже не раз выпивали вместе. Платил за коньяк всегда он. «Сдачи не надо!..» Вскоре мы разговаривали обо всем довольно откровенно. Сходились в одном: «Нужны деньги!..» Но разговор, который все решил, состоялся уже перед самым отъездом. Я уезжал вечером, он оставался еще до утра. Мы сидели в углу за столиком, одна стена бара была стеклянной —по ту сторону был декоративный каменный грот, по дну сухого водоема шла кошка. Я слушал своего нового знакомца и не знал, что думать… Я исхожу из того, что в этой жизни мне уже ни с кем не съесть пуда соли. И основательно я никого не узнаю. «Есть дело, — сказал он. — Большой куш. /С тебе деньги придут сами — делать ничего не придется… Нужно еще примерно месяцев восемь — десять, чтобы все подготовить…» Потом я узнал, что он начал готовиться к этому еще в колонии. «Это предложение?» — «Да». — «Надо подумать», — ответил я.