Колдун ничего не ответил, сверкнул только исподлобья черными своими глазищами, развернулся и пошел дальше. Джен с Йеном поспешили за ним. Чувствовала себя Джен ужасно. Мало того, что Йен ни на минуту не отходил от нее, так еще и Квентин становился все сумрачней, и было решительно не понятно переживает он из-за того, что его планы нарушились, или же он сердится на Джен. А если и в самом деле она чем-то разозлила колдуна, то чем именно? Джен хотелось бы думать, что Квентин злится из-за Йена, но она эти мысли гнала прочь и настойчиво искала другую причину. Да только коварная мыслишка назойливой мухой так и вилась в голове, убеждая, что нет никаких других причин, соблазняя, заставляя поверить и все больше раздирая сомнениями.
Ах, догнать бы сейчас рабовладельца, пойти тихонько рядом с ним как раньше, когда они вместе ходили в деревню. Джен знала, Квентин бы долго не выдержал, заговорил бы, рассказал, что его мучает и почему сердится. А Джен объяснила бы ему, глупому, что волноваться совершенно незачем. Потому что любит она только его одного и никогда его не оставит, стоит ему только слово сказать. Или вообще, если хочет, может ничего не говорить, просто пусть посмотрит на нее и улыбнется. Она же для него все-все сделает. Все, что пожелает.
Но поговорить с Квентином никак не удавалось. Йен постоянно был рядом, что-то говорил, поддерживал под руку, отвлекал, не давал сосредоточиться. Джен задыхалась от такой неуместной его заботы и тут же стыдилась собственной неблагодарности. И приходила в полное отчаяние от бессилия и безысходности. Ведь она так ждала Квентина, так мечтала его увидеть. А на деле вон как все обернулось. Впору упасть на землю и разрыдаться.
Возможность упасть на землю представилась на закате дня, когда Квентин выбрал место для ночевки. Собрали лапника, поставили защитные контуры, костер развели. Джен так измучилась - не столько физически, сколько душевно, что, не задумываясь, прожевала то, что Йен вложил ей в руку, и почти сразу задремала, пригревшись возле костра.
Проснулась от движения рядом, резко вскинулась.
- Шшш, спи, все хорошо, - шепот Квентина прямо в ухо.
И рука его обнимает за плечи. Колдун лег рядом, укрыл их обоих теплым плащом.
- А Йен где? – тихо спросила Джен, боясь поверить своему счастью.
- Он караулит. Я потом его сменю.
Сквозь огонь Джен разглядела Йена. Он сидел по другую сторону костра, почти полностью скрытый темнотой. Какой уж тут сон, когда любимый рабовладелец наконец-то рядом, за талию обнимает и к себе крепко прижимает. И не имеет значения, что обнимает он исключительно, чтобы теплее было. Джен тут же повернулась лицом к Квентину, положила голову ему на плечо. Он не возражал, помог устроиться уютнее в кольце его рук. Джен едва не заурчала от удовольствия. Прикрыла глаза, заулыбалась широко, не скрываясь. В темноте не видно. До чего же мало ей надо для счастья.