- Да помолчи ты немного!
Джен почувствовала прикосновение ладоней колдуна. Он медленно и очень аккуратно водил по ее спине, отчего по коже разливалось приятное тепло, и боль потихоньку уходила. Потом он стал втирать мазь. По мере того, как боль отступала, Квентин давил все сильнее, и вскоре он уже с усердием разминал бока Джен.
- Потерпи немного.
- Да, - выдохнула Джен.
Она просто умирала от удовольствия. Сильные пальцы колдуна разминали ее мышцы, по телу разливалось ни с чем не сравнимое блаженство, и все, о чем сейчас она мечтала – чтобы Квентин не останавливался.
Но всему хорошему приходит конец. Кодун накрыл спину полотенцем, замотал поясницу в пуховую шаль и спустил вниз сорочку. Затем помог Джен перевернуться, укрыл одеялом и подложил подушек.
- Еще немного, и я буду чувствовать себя настоящим инвалидом, - Джен ощутила, как пылают ее щеки.
В школе им преподавали курс основ целительской практики, во время которого ей пришлось посещать муниципальную больницу Тер-о-Дена и морг. Так что Джен насмотрелась на голых людей. Но одно дело осматривать больного и не обращать внимания на его наготу, а совсем другое – самой раздеваться, да еще перед своим хозяином. Конечно, мало вероятно, чтобы Квентин в свои неизвестно сколько лет не видал обнаженных женщин, все-таки мужчина он привлекательный. Но Джен, несмотря на столь разумные доводы, все равно жутко стеснялась.
- Да уж, хлопот от тебя больше, чем пользы, - согласился Квентин. – Укладывать тебя в постель уже становиться ежедневной традицией. – Он материализовал в руке увесистый фолиант и протянул его Джен. – Придется это исправить. Я велю Лизабетте принести тебе перекусить, а ты пока почитай. Тебе будет полезно.
Квентин оставил Джен одну. Она открыла толстую книгу в потертом кожаном переплете. Шершавые пергаментные страницы, пожелтевшие от времени, приятно шелестели. Это оказался известный справочник Д. эре Лерс-Шанги по артефактам, применяемым в целительстве. В школе Джен бегло просматривала его, но при зачете обошлась тем, что им читали на лекциях. Поэтому она честно попыталась вникнуть в рукописный текст. Но витиеватые буквы расплывались перед глазами, не желая складываться в слова и предложения. Мысли Джен упорно возвращались к колдуну.
Еще три дня назад Джен жила по устоявшимся правилам сурового, но понятного ей мира, где темные были плохими, а светлые – хорошими, где каждое существо – люди и нелюди – имели свое предназначение и занимали свое место. А сейчас все перевернулось с ног на голову. Квентин ведет себя совершенно не так, как полагается темному магу, оборотень оказался милым и веселым малым, с которым так здорово поболтать, домовиха обожает своих домочадцев и относится к ним лучше родной матери. А как же все те рассказы о злобности и неуживчивости темных магов и нечисти, жуткие страшилки про то, как домовые изживают своих хозяев, как стаи оборотней растерзывают чужаков? Все теоретические знания Джен о темной стороне жизни противоречили тому, что она сейчас наблюдала воочию. И от этого ей становилось не по себе. Конечно, рано еще судить, она живет в доме колдуна каких-то три дня. Возможно, это лишь видимость, и позже она поплатиться за свою наивность. Но до чего же хочется доверять людям, с которыми тебе хорошо!