- Дже-ен, - негромко протянул колдун, - что ты здесь делаешь?
- Я... мы... мы рожаем, - пролепетала она, даже не пытаясь выбраться из хватки рабовладельца. Вокруг повисла неожиданная тишина.
- И ты помогаешь? - улыбнулся Квентин.
- Пы-пытаюсь, - Джен осознала всю глупость своего положения. Она, выросшая в городе, впервые увидала живую корову лишь в Свиристелках, а все туда же - помогать полезла.
- Получается? - кажется, Квентина ситуация забавляла. Он продолжал крепко держать Джен, прижимая к себе.
- Не очень, - честно призналась она и улыбнулась в ответ.
- Пойдем домой?
- А как же...? - растерялась Джен.
- Хочешь посмотреть?
- Угу, - она кивнула головой.
- Ладно, уговорила. Только не суетись больше.
Пока Джен хлопала ресницами и пыталась сообразить, когда, а главное, как, она успела его на что-то уговорить, Квентин отпустил Джен, движением руки собрал висящую в воздухе воду и вернул ее в тазик.
- Идем, - Квентин взял Джен за руку и вслед за левитирующим тазиком потянул ее на задний двор.
В хлеву он решительно отправил взволнованное семейство наблюдать в сторонке, а сам скинул пальто и камзол, закатал рукава рубашки и подошел к измученному животному. За несколько часов схваток бедная корова совсем обессилила, и при каждом приступе лишь содрогалась всей тушей и смотрела на окружающих влажными красными глазами, полными боли. Квентин опустился возле нее на колени, положил руки на колышущееся брюхо и что-то тихо заговорил. Джен не могла разобрать слов, скорее всего колдун говорил на илларинийском - мертвом языке, используемом в древности для темных ритуалов. Но, кажется, корова его поняла, она как будто воспряла духом и всем своим видом выразила готовность бороться дальше за своего детеныша.
Квентин жестом подозвал Джен, заставил ее положить руки на горячее мягкое коровье брюхо, под которым явственно ворочался теленок, накрыл сверху своими ладонями. И погнал потоки сил. Обжигающие волны сменялись ледяными, становились то болезненно колкими, то нежными, ласковыми. Они пронзали ладони Джен, проносились вихрем по ее телу и возвращались обратно, чтобы уйти к животному. Квентин поворачивал теленка и толкал его наружу. Корова, почувствовав помощь, тужилась в такт силовым волнам.
А Джен словно провалилась в небытие и оказалась сразу везде. Она ощущала дикое напряжение колдуна, который стоял на коленях в обманчиво расслабленной позе, прикрыв глаза, непрерывно читал заклинания, формировал поток, одновременно поддерживая нужные параметры. Чувствовала резкую режущую боль животного, разрываемого страхом и инстинктами. И одновременно была на месте перепуганного маленького беспомощного создания, отчаянно не желающего покидать тесную уютную утробу матери. Нет, не хочу, не буду! Но на нее давят все сильнее, сжимают со всех сторон, словно хотят раздавить. Свет ударяет со всех сторон, из глаз прыскают слезы, и Джен задыхается. Нечем дышать, совсем. Нет!