На кухне насвистывал Харли, как и каждый день на протяжении последних двух месяцев, что обычно действовало мне на нервы. Он вставал вместе со мной в четыре утра и путался под ногами. Пока я по-быстрому перекусывала, нам приходилось маневрировать на кухне. Теперь я поняла, какой была сукой. Возможно, Харли вставал спозаранку, чтобы провести со мной хоть немного времени. Зная, что вездесущие камеры запечатлевали мой крах, я натянула на голову капюшон и поспешила на кухню к Харли.
Он выглядел так хорошо, что мне захотелось его съесть. Харли надел чистые потертые джинсы и больше ничего. Даже его босые ноги выглядели сексуально. Но не они привлекли мое внимание. Я не могла отвести взгляда от его мускулистой татуированной спины, на которой при каждом движении поигрывали мышцы, и нарисованные звери будто оживали. Харли готовил завтрак, и у меня заурчало в животе.
— Садись, — бросил он через плечо.
— У меня нет времени.
— Все плохое уже случилось. У тебя есть время.
Закусив губу, я обошла его и села за кухонный стол. Харли приступил к приготовлению кофе и случайно пролил гущу на стойку. В другой день я бы вышла из себя. Сегодня же просто смотрела. Взяв влажную тряпку, Харли тщательно вытер лужу. Он так старался убрать за собой беспорядок, что мое сердце забилось в самом горле.
Я заплакала, и Харли тут же мрачно посмотрел на меня.
— Тей…
— Ничего не говори. Камеры, — прошептала я. — Как же мне хочется провалиться сквозь землю.
— Я перерезал провода, — прорычал Харли, прожигая меня взглядом. — Камеры не работают. Теперь поговори со мной.
Я вскинула на него глаза. Он был так напряжен, что нормальный человек на моем месте испугался бы. Вот только я знала, что этот большой медведь лишь пытался меня защитить. Даже если я не заслуживала его защиты.
— Извини, — выпалила я.
— И ты меня, феечка, — улыбнулся Харли, продолжив переворачивать на сковородке бекон.
Мое новое прозвище воскресило в памяти прошлую ночь. И вместе с тем тепло. Я годами не спала так хорошо. В огромных руках Харли я чувствовала себя защищенной. Оберегаемой. Впервые во взрослой жизни кто-то обнимал меня так, словно не желал отпускать.
Харли легко шагал по кухне, готовя завтрак и заваривая кофе. Я шокировано наблюдала за ним, пока он не поставил передо мной тарелку и кружку.
— Ешь, женщина.
— Ну ты и грубиян, — рассмеялась я сквозь слезы.
— Мне надоело смотреть, как ты чахнешь. Америка считает, что ты принадлежишь ей. Можно подумать, чужие люди вправе решать, за кого ты выйдешь замуж и чем позавтракаешь. Ты больше не будешь их марионеткой, — резко заявил Харли. — Я не намерен наблюдать, как они дергают за ниточки. И если придется дать твоему женоподобному Деку по морде, значит, я изобью его и докажу, что забодаю любого, кто обидит моего маленького бычка, — он ухмыльнулся, и я завелась. Почему я раньше не видела, что наша химия била через край? Я слишком долго злилась на Харли, считала дни до развода и ни разу не дала ему шанса проявить себя.