Проводница принесла постельное белье. Состав был выделен бесплатно, за постели платило Управление. Простыни и наволочки были сырыми, как и для обычных пассажиров.
- Одеяла принести?
- Пока нет, если что - мы возьмем.
В вагоне было жарко натоплено.
Цуканов издалека, тонко чувствовавший халяву, застелил скатертью столик, принес от проводницы тонкостенные стаканы в латунных фирменных подстаканниках "МПС".
Игумнов узнал скатерть: Надя привезла ее из дома.
Пунктиком его первой жены была сервировка стола: салфетки, приборы...
В их совместной жизни большое значение придавалось совместным чаепитиям. В предназначенном на снос доме, в котором им временно выделили комнату, скатерть была всегда свеже накрахмалена, салфетки - наглажены...
Нынешняя его жизнь в просторной чужой квартире могла с полным основанием считаться бесприютной.
Его жена - вдова трагически ушедшего из жизни известного журналиста - медленно привыкала к менту. Игумнов приезжал, когда жена спала,
исчезал до того, как она поднималась. Когда же иногда они вместе завтракали в ее громадной кухне, выяснялось, что и вкусы в еде у них весьма разные, связанные с их прошлой жизнью. Жена всему предпочитала полюбившийся с детства свежий творог, импортные сыры, которые и теперь еще получала номенклатура. Начальник розыска не был гурманом - Игумнова очень быстро узнали в расположенной рядом на Лесной " Пельменной" и "Блинной"...
- Садитесь, ребята...
Надежда принялась хозяйничать. На столике появились бутерброды, колбаса, крутые яйца.
Первым делом оприходывали коньяк - Люськин подарок.
Разлили на всех. Бакланов тоже выпил. Для него это была не доза.
- Чувствуется аромат, - Цуканов передал младшему инспектору пустую бутылку. - Выбросишь, когда пойдешь. Это ваниль. "Армянский " ни с каким не спутаешь.
Карпец не согласился. Заметил авторитетно.
- Я за "калараш". Семилетней выдержки.
В связи с этим завязалось даже подобие дискуссии.
- Ну ты сказал! "Каралаш"!
- А что?!
Игумнов не дал спорящим поднять ставки.
Особых новостей во время его отсутствия в отделении не появилось и тем не менее они были.
Цуканов - второй по-старшинству - сообщил:
- Звонил начальник Инспекции по личному составу...
- Исчурков?
- Да. Чего-то ты ему должен.
- Что именно? Не сказал?
- Темнил.
- Ясно...
Тут и гадать не надо было.
Жалобе убийцы, сидевшего в Следственном изоляторе, дали ход.
- Переслали из Президиума Съезда. На тебя и Бакланова... - Цуканов взглянул на гаишника, но тот и ухом не повел. Полез за жвачкой:
- Я думал, что с этим покончено.