И на все это я пошел совершенно добровольно.
Из-за каких-то денег.
Хотя, правильнее будет сказать — очень больших денег, которые нужно спрятать как можно скорее. Сейчас я вообще не уверен, что нужно было слушать Морозова и ввязываться в это говно, но отступать уже поздно, даже если я то и дело ловлю себя на том, что оглядываюсь на дверь.
Замарашка стоит совсем рядом — я чувствую тепло ее тела, как солнечный ожог на коже. Хочу отгородиться, закрыться непроницаемой стеной и сделать так, чтобы мы даже близко не обменивались дыханием.
— Кирилл, — слышу в спину шепот сестры и с опозданием обращаю внимание на тишину вокруг.
Все смотрят на меня.
Это все равно, что стоять у стенки и ждать расстрела, глядя во взведенные дула ружей. Малодушно хочется прикрыться руками.
— Да, согласен, — говорю почти шепотом, потому что голос предательски трескается.
Я только что подписал приговор своей спокойной жизни.
Мы обмениваемся кольцами. Я помню, что их выбрала Лиза, потому что мне было все равно. Но Катя возится с моим кольцом, потому что никак не может надеть его на мой безымянный палец. Я сжимаю челюсти и вспоминаю о том, что эта церемония — лишь аперитив, потому что впереди нас ждет основное блюдо.
Первая брачная ночь.
— Кирилл, если ты уже затеял этот абсурд, то хотя бы сделай вид, что рад, — снова говорит Лиза, когда нас с Замарашкой официально объявляют мужем и женой, и Катя на время исчезает в кругу своих немногочисленных подруг.
— Это ради нас, — рассеянно отвечаю я.
— Надеюсь, ты не забудешь об этом «нас», когда в твоей жизни появится своя собственная семья, — бросает сестра, отстраняясь, потому что к нам уже идут фотографы.
Этот вечер просто нужно пережить.
Но для меня он словно долгая пытка на дыбе: меня вспарывают, кромсают, линчуют и четвертуют. Живьем сдирают кожу, и все это я позволяю делать с собой добровольно. И единственное, что могу сделать сам, чтобы обезопасить свои сожженные микросхемы от окончательной поломки — отключить голову. Найти тревожную кнопку и врубить заморозку на всю катушку, просто делая все то, что я разучивал прошедшую неделю, как проклятый. Переставлять руки и ноги, улыбаться, смотреть на Катин нос глазами влюбленного дурака из мелодрам, которые Лиза буквально силой заставила меня посмотреть. Она говорит, что никакие деньги не стоят безопасности моей жизни, но сделала все, чтобы придать фарсу оттенок правдоподобности.
Мы отказались от шумного торжества, потому что, когда я последний раз был среди шумного сборища людей, это чуть не закончилось провалом многолетней конспирации. Катя так радовалась свадьбе, что даже не возражала против свадьбы в узком семейному кругу.