Так Гален даже спрашивал обо мне тогда? Может, действительно беспокоился?
— Теперь я то вижу вас в коридоре, где господин Скай, не стесняясь, держит тебя за руку, то ты опаздываешь на урок и в то же время младший класс вынужден ожидать возле запертой двери кабинета истории, потому что преподаватель, судя по всему, задерживается, хотя я лично беседовала с ним не далее как полчаса назад.
Кабинеты истории и литературы разделял этикет, и я сама заметила девочек из одного из младших классов, растерянно, сиротливо жмущихся перед закрытой створкой.
— Ты и сама прекрасно знаешь, что личные отношения между учащейся и преподавателем того же учебного заведения строго запрещены, — госпожа Олуэн отложила ручку, посмотрела на меня неожиданно сочувственно. — Тем более отношения интимные.
Кровь резко прилила к щекам, а сердце сжал холод паники и ужаса. Как же быстро учительница всё сложила!
Или кто-то подсказать успел? И кто это такой добрый, а?
— Я не… — начала я неубедительно.
— Я достаточно повидала на своём веку, чтобы понять, когда у девушки и впрямь случилась маленькая неприятность, а когда она прибежала с тайного свидания, — перебила мой жалкий лепет учительница. — Я понимаю, что сейчас другое время и нынешнее молодое поколение иначе видит этот мир, и не стану читать тебе лекции о необходимости беречь целомудрие до свадьбы, однако не могу проигнорировать тот факт, что…
В дверь класса постучали, но ответить госпожа Олуэн не успела — створка сразу распахнулась, являя нам Галена собственной персоной.
— Дина, могу я поговорить с вами наедине? Это срочно, — Гален улыбнулся, ярко, очаровательно, обезоруживающе. Но за ослепительной улыбкой красавца-мужчины таился омут тёмный, ледяной, полный неприязни, недовольства, мрачной решимости и чего-то ещё, что вот так с ходу не определялось, однако ничего хорошего явно не предвещало.
— Сейчас? — уточнила молодая женщина. Выражение её сосредоточенного лица не изменилось, во взгляде появилась настороженность — похоже, обаятельная улыбка должного эффекта не возымела.
— Да, прямо сейчас.
— Позже поговорим, Женевьева, а пока иди на перемену.
Прижав к груди книгу с тетрадями и потупившись, я направилась к выходу. Гален посторонился, пропуская меня, я вышла, и дверь захлопнулась за моей спиной.
Не знаю, что именно Гален собирался сказать госпоже Олуэн, но я больше всего боялась, что он решит проблему радикально и убьёт нашего классного руководителя. Если верить слухам, братство избавлялось от вставших на его пути так же легко, быстро и не задумываясь, как люди выбрасывали мусор. Я не сомневалась, что Гален или подслушал наш разговор, или почувствовал мои эмоции, или всё сразу и потому и пришёл столь вовремя. В определённой степени я ему благодарна за своеобразное спасение, но не ценой же жизни госпожи Олуэн! А с другой стороны — Гален всё-таки не настолько безрассуден, чтобы убивать каждого, кто обвинит меня в связи с собственным учителем. Да и в таком случае начинать надо отнюдь не с классной.