Гален удостоил меня вниманием, когда уроки уже закончились и девушки, разложив по сумкам книги и тетради, потянулись нестройно на выход. Мужчина, словно страж, поджидал в холле у двери и, едва я поравнялась с ним, с любезной улыбкой распахнул передо мной створку. Бросив на Галена настороженный взгляд, я вышла на крыльцо, мужчина за мной. Я спустилась по ступенькам, направилась через двор, Гален не отставал. Заметив возле ворот Вэйдалла, я махнула ему рукой и резко обернулась к следующему за мной Галену.
— Ты что делаешь? — спросила я как можно тише. Известно, что у членов ордена хороший слух и пример Галена подтверждал данную информацию, хотя и неясно, насколько хороший. Я надеялась, что шёпот посреди двора, гомонящего, полного покидающих школу девушек, собратья расслышать всё-таки не в состоянии. — В тень играешь?
— В яблочко, — заверил мужчина невозмутимо. — Провожаю тебя, дабы убедиться, что тебе больше ничего нигде не почудится. Ты иди, иди, а я тихонько пойду за тобой. Не обращай на меня внимания, если хочешь, можешь действительно сделать вид, будто я твоя тень.
Я огляделась, проверяя, на достаточном ли расстоянии от нас держатся другие девушки и не услышат ли и они чего лишнего.
— Что ты сказал госпоже Олуэн?
— Ничего… особенного.
— Прямо совсем ничего? — усомнилась я.
— Не совсем. Ты иди, на нас и так все смотрят.
Повернувшись, я возобновила прерванное движение.
— Так что ты ей сказал? — повторила я тихо.
— Заверил, что ей совершенно не о чем беспокоиться, — Гален тоже говорил негромко, однако слух сирены достаточно тонок, чтобы расслышать слова идущего позади. — Что я покину школу в конце этого учебного года, а может, и раньше. Что меня не интересуют и вряд ли заинтересуют другие ученицы, так что добрая госпожа Олуэн может не тревожиться о добродетели остальных девушек. Хотя, признаться, был соблазн указать ей на тех, о добродетели которых можно уже не волноваться по причине отсутствия оной.
— А тебе-то откуда об этом известно? — изумилась я.
— Ева, если я подойду достаточно близко к любой из здесь присутствующих юных дам, то я тебе точно скажу, кто тут ещё девица, а кто уже нет, — Гален усмехнулся. — Ты бы сильно удивилась, если бы знала о своих одноклассницах то, что знаю я.
— Но Вэйд сказал, что в братстве только он чувствителен к запахам.
— Мы чуем запахи лучше, чем люди, но до нюха оборотней нам далеко. Однако девственницы пахнут немного иначе, по крайней мере, для нас. Просто у Вэйда чувствительность обострённая.
Действительно, как иначе Гален мог убедиться в качестве поставляемого собрату «товара»?