И новый учитель в придачу. Причём «оттуда».
— Учитель? — спохватилась я вдруг. — То есть тоже мужчина?
— Да. Конечно, старше господина Ская, но ненамного, всего на пару лет, наверное.
Это вряд ли. В нашем мире старше Галена, подозреваю, только старшие же собратья ордена да малочисленные виды с продолжительностью жизни больше двух веков.
— И не такой привлекательный, разумеется, однако тоже холост, — добавила Лидия, поправив очки. — Кстати, как отдохнула?
— Прекрасно, спасибо.
— А как жених твой поживает? Соскучились, поди?
— Который? — уточнила я и запоздало прикусила себе язык.
В глазах девушки, карих с тёмной мшистой прозеленью, появилось вполне закономерное недоумение.
— У тебя их много?
— Нет, — всего-то двое, подумаешь! — Просто… сама не знаю, что я такое ляпнула, — я рассмеялась, нервно и не слишком убедительно. — Мы… ещё не виделись. То есть я имею в виду, с тех пор как я прилете… приехала в Тирс.
Накануне я отправила записки леди Идэне и Вэйдаллу с Галеном, что возвращаюсь, правда, точное время не указала. И с Вэйдаллом мы переписывались всю неделю, делились, у кого как день прошёл, кто что делал, а от Галена за все семь дней я только и видела, что пару скупых приписок к письмам собрата. Ни одного письма или хотя бы записки лично от себя не прислал, словно ему жаль тратить пять минут на простой привет и отправку клочка бумаги. А ещё первым о любви заговорил, козёл бессмертный.
— И он тебя не встречал? Как жаль.
— Боюсь, если бы… мой жених меня встречал, то я до школы не добралась бы, — отшутилась я и взяла свёрток с формой. — Пойду переоденусь. Спасибо, Лидия.
— Тебе спасибо, — девушка улыбнулась и направилась через холл к коридору, ведущему к учительской и кабинетам директора и замдиректора, а я — в туалет.
Вот что значит я всю прошедшую неделю общалась в основном с мамой и сёстрами! С родными-то можно не стесняться и не скрываться, называть вещи своими именами и не думать над более понятной или обтекаемой формулировкой-заменой.
Мама, мягко говоря, была в шоке. Лавиния, к счастью, ещё слишком мала, чтобы делиться с ней нюансами моих отношений с мужчинами, зато Глэйдис сразу заинтересовалась и привязкой, и личностью будущих родственников, и как я вообще ухитрилась обойти её в деле о замужестве. Среди сирен не принят дурацкий человеческий обычай, что, дескать, младшая сестра не должна вперёд старшей замуж выходить, но приступ острого любопытства-то никто не отменял. Рассказывая о Галене, Вэйдалле и привязке, я, конечно же, постаралась обойти некоторые совсем уж личные или сомнительные моменты. Не думаю, что стоит пугать и тревожить маму сообщениями о яде в моём организме, обстоятельствах, при которых Вэйдалл меня укусил, историями о том, как орден избавлялся от привязанностей своих собратьев. Почти всё-всё я поведала только Глэйдис, когда мы ночью, как в подростковые годы, улетели на побережье, устроились на огромном плоском валуне среди вздымающихся к тёмному небу скал, где сидели до рассвета и секретничали под грохот прибоя. Да, и обязательно с бутылкой напитка покрепче, тайно умыкнутой из домашнего бара. Правда, сейчас, во взрослом возрасте, бутылок потребовалось… несколько больше. Зато теперь мы их честно купили, а не украли из дома.