— Как умер? — только сегодня с ним разговаривала, буквально пару часов назад.
— Разодрал сонную артерию.
Я опустилась на корточки, пригибаясь к земле. Телефон выскользнул из рук. «Это моя вина. Моя. Я его вывела из психоза. Думала, так будет легче».
Кто-то подошел, помог добрести до ближайшей скамьи, усадил. Спрашивали, не вызвать ли скорую. Я едва понимала, о чем просят. Отказалась, и меня оставили в покое.
Мысленно я каменела. Мир вокруг густел, сжижался и, наконец, придавил к самому дну. Реальность на мгновение застыла. Пару часов я сидела неподвижно. В прострации. Мерно дыша, вдыхая холодный ночной воздух. Погруженная в глубокую медитацию и откинув эмоции, я повторяла про себя мантры, которым в детстве научил отец, очищая сознание от лишнего, ненужного.
Затем я заказала билеты до Улан-Удэ.
Уже ночью я вернулась домой. Нужно было собрать вещи в дорогу и хоть сколько-то поспать. Или попытаться это сделать.
Марс сидел на кухне, не включая света. В темноте, мерцал экран смартфона. Я не заметила на ночной улице чужую машину, которую еще ни разу здесь не парковали. Да и кто ж после такого заметит.
Вошла, включила светильник и замерла.
Он поднял голову, улыбнулся, осматривая с ног до головы мое угрюмое заплаканное лицо, растрепанный волос, неаккуратный вид.
— Я потерял тебя, — сообщил он негромко, пока я раздумывала, что же делать дальше.
— Что ты тут делаешь? — наконец спросила я, все-таки снимая не до конца просохшую куртку.
— Жду тебя, — ему явно не понравился мой тон, и он слегка нахмурился, на лбу залегла складка недовольства. — Мне сообщили, что ты была в Скотланд-Ярде.
И снова изучающий пристальный взгляд на лице, пока я вяло оглядывала шкаф в поисках подходящей сумки.
— Я была в морге, — сообщила я, решив, что все-таки стоит переодеться. Паспорт и деньги все равно на втором этаже, и в любом случае придется за ними подняться.
Он, кажется, удивился, озадаченно свел брови.
— Андрей покончил с собой, — слезы снова подступали и так и норовят вырваться наружу.
Марс тут же встал, приблизился. Обнял.
Как же это приятно. Горячий, сильный, такой желанный. Я заплакала от отчаянья. Да чтоб тебя! Как можно быть таким двуличным?! Мозг разрывался от противоречий.
— Т-ш-ш-ш, все хорошо. Сейчас сделаем бутерброды, выпьешь чаю, я тебя искупаю, и мы отдохнем немного.
Во мне шевельнулась злость.
— Отдохнем, говоришь?! В смысле? Будем жить долго и счастливо? Как насчет секса?
Я развернулась к нему, разглядывая лицо.
— Будем трахаться или до конца жизни строить друг другу глазки?
Он не выпустил меня, погладил спину, рассматривая, вероятно пытаясь угадать, что у меня на уме.