Я усомнилась. Нашитые платья имели размеры от 42 до 56-го. Последнее напоминало чехол от танка. Тонечка, в честь которой и писались шедевры, была тоненькой и стройной. Но не стала акцентировать на данном факте внимание. Вновь обратилась к Веронике:
– Хорошо. А зачем сбежать пыталась?
– Уничтожить платья хотела. Узнай вы правду, из отца точно бы маньяка сделали. Итак все на него указывает!
Может, Галина так и задумала! Госпожа Бойко уже почивали. Но мы с Рыбкиным, не церемонясь, подняли бизнесвумен с постели и задали ей вопрос про платья. Красавица-пышка, если и была недовольна нашим ночным вторжением в опочивальню, то виду не показала. Повторила слова падчерицы. Мол, для супруга старалась. Влад пожелал такие платья иметь, она и подсуетилась. Доброе дело сделать хотела, а вышло вон как.Я велела Рыбкину забрать платья на экспертизу. Хотя сомнений в том, что они совпадут с теми, что надеты на жертвах, не было никаких.Когда выезжали из особняка, увидели Веронику. Девушка одиноко брела по ночной дороге. Видимо, побоялась остаться дома, не сохранив тайну мачехи. А родной отец ничего не сделал, чтобы ее защитить. – Ника! – крикнула я. – Садись в машину! До города подвезем. Говори адрес. – До гостиницы ближайшей подбросьте.Я удивилась: – Гостиница? У вас с отцом хорошая квартира в городе есть. Своя, что от твоей матери осталась.Внезапно девушка разрыдалась. Мы поняли: бедняжка просто не хочет оставаться одна. – Я ее к себе домой не возьму, – рассмеялся Леха. – Заставят еще потом жениться. А я в другую влюблен.
– Ладно, вези нас к Петровичу.
На улице уже почти рассвело. Мы с Никой сидели на уютной Танькиной кухне и пили чай. Девушка рассказывала о Нине. Видно, ей очень хотелось с кем-то поговорить о матери, но собеседника не находилось.
– А фото у тебя ее нет? – спросила я.
Знала: часто, чтобы сохранить частичку близких и любимых людей, мы носим с собой их фотографии. Ника вытащила мобильник. Нашла снимок и показала мне:
– Вот она, моя мамочка!
Я глянула и ахнула. Эта фотография была одним из недостающих звеньев сложного пазла, который мне приходилось складывать. Теперь я понимала, что меня беспокоило в показаниях свидетелей. Картина становилась все яснее и отчетливее. Женщина с фотографии была той самой незнакомкой из моего видения. Это она улыбалась Щекотило, а потом увидела страшную картину убийства. Галина вскользь молвила: Нина работала продавцом. Именно эти слова и не давали покоя. В течение дня я не могла понять, почему. Теперь все стало ясно.
– Ника, скажи, твоя мама работала продавцом… В каком отделе?