Однажды в цирке великий князь увидел даму. Она ходила по канату и была прекрасна. Звали циркачку Фанни Лир. Когда Николай Константинович увидел Фанни, он потерял память, сон и аппетит. Сделала все возможное, чтобы быть вместе. Фанни согласилась. Но с условием: приобрести ей собственную жилплощадь – Малый Мраморный дворец. Своих средств у князя не имелось. Отец Константин Николаевич, как и большинство Романовых, щедростью не отличался. Поэтому вместе со своим адъютантом великий князь решил выломать бриллианты из иконы. Когда бриллиантов хватились, позвали знаменитого сыщика Ивана Путилина. Тот довольно быстро организовал обыски у адъютанта и нашел часть бриллиантов. Великого князя объявили сумасшедшим и отправили подальше от двора, а Фанни Лир выслали из страны.
Та циркачка, что стояла сейчас в бальном зале, была слишком молода, совсем девчонка. Но хороша, чертовка, ничего не скажешь! Немудрено, коли вскружит голову Николя, который тоже еще ребенок, и наделает сын глупостей подобно великому князю, а то еще и похуже!
Барон фон Легель решил прервать начавшийся роман на корню, а для этого следовало быть жестким, даже беспощадным. Страдать Николяшка будет, да ничего, справится. Ему тоже сейчас непросто! Каков конфуз! Сын циркачку на бал приволок, а племянничек вообще учудил, с коровой явился. И это когда для Вареньки выгодная партия намечалась. Разве ж теперь герцог Вяземский обратит внимание на старшую дочь?
Риск неминуемого позора усиливался с каждой минутой. Молодые повесы, кои в большом числе присутствовали балу, не упустили возможности повеселиться. Граф Шубин паясничал возле Зорьки, спрашивал, внесла ли та его в карнэ (бальную книжицу, куда барышни вписывали имена кавалеров, желавших танцевать с ними). Видно, благородный затейник Зорьке не понравился, потому что она сказала "Му!", грозно повела рогами и сделала лепеху прямо на ноги Шубину.
– Отстой! – рассмеялась Аллочка. – Тебя даже корова отшила!
А вот незнакомку кавалеры побаивались. Уж очень отличалась она от других девиц. Хозяйка бала и особняка княгиня Свиридова находилась в глубоком обмороке. Корова на званном балу! Как тут не лишиться чувств! Барон фон Легель понял, что комедию надо прекращать. Схватил сына да племянника за шкирки, потащил к выходу, приговаривая:
– Все, голубчики, допрыгались! На год в деревню!! На домашнее обучение!
Николай упирался, протягивал руки к Аллочке, грозился стреляться.
Барон фон Легель притормозил. Велел двум лакеям, что блюда разносили:
– Девчонку вон выставьте. У меня уже руки заняты.