- Павел, вы должны были уехать с Любой сразу после свадьбы на место твоей службы, так?
- Да. Мне месяц отпуску дали, специально, чтобы женился. Но потом сразу вернулся.
- Позволь совет дать. Раз все так сложилось, бери Верочку и уезжайте немедленно. Любе письмо оставите, я передам.
Но Паша не согласился:
- Нет, Надя. Я должен с Любой лично объясниться, глядя в глаза. Нехорошо убегать. Мы прямо сейчас к ней пойдем с Верочкой. В ноги кинемся!
Отпустить их одних я просто не могла. Накинула платок на плечи и сказала:
- Ребята, я с вами....
Другого выхода не было. Павел идеализирует брошенную невесту, Вера едва чувств не лишается, ей и больно, и стыдно, и хорошо одновременно, потому что за плечи любимый обнимает.
Всю дорогу у меня глаза мокрыми от слез были. И одну подругу жаль, уж если Верочка на такое пошла, значит, ничего с собой поделать не может, внезапная любовь для нее сильнее дружбы и совести оказалась. А при мысли о Любе сердце вообще разрывалось. Признаюсь, руки дрожали, когда постучались в дверь Любиного дома...
Павел, как истинный мужчина, принял огонь на себя. Стал говорить, объяснять, как полюбил Верочку и свадьбы с Любой не будет. Любаня сначала расхохоталась, посчитала признание жениха за глупую шутку. Но на лица наши взглянула, немного подумала и поняла: все очень серьезно, если ее любимый другую за талию так нежно приобнимает. Накинулась она тогда на Веру. И за волосы, и ноготками крашенными в лицо, буквально на кусочки разлучницу порвать готова. Верочка ударами на удар не отвечает, даже не сопротивляется, только причитает:
- Бей меня, Люба! Заслужила. Только прости!
Но Павел вмешался, оттащил разъяренную Любу. Я показала им глазами на дверь, мол, уходите лучше, глупо сейчас на прощение рассчитывать. Вера и Павел ушли. Я с Любой осталась. Обнялись мы, да так и проревели почти до утра.
На следующий день Павел уехал и Веру с собой увез. Та все бросила – и институт свой педагогический, и деда. Правда, тот сам велел так сделать:
- Наломала ты столько дров, внучка, что можно не только ноги сломать, но и шею напрочь свернуть. Езжай со своим Павлом. То, что любит тебя серьезно, всем видно. Хорошо, что вы все очень молоды, раны душевные еще залечатся.
Вот так, Стелла, осталась у меня одна подруга, да и та как птица подстреленная. Недели две Любаша на койке лежала, лицом к стене отвернувшись. Сложно и тяжело двойное предательство пережить. Про другую бы еще судачили да жалели. Но у Любы столько воздыхателей имелось, которые, услышав о брошенной невесте, только обрадовались, решили вновь судьбу испытать. Каждый день с цветами, конфетами, предложениями руки и сердца квартиру атаковали. Любочка ожила, даже улыбаться стала. Только все равно никого не выбрала. Видно, сильно ей Павел в сердце запал. Вера же письмо прислала, что у них все хорошо и замечательно, спрашивала про Любу. Просила меня еще раз за них извиниться. Жизнь потихоньку налаживалась, каникулы пролетели быстро, осень наступила. Вновь учеба началась. Видеться с Любашей мы реже стали, а потом она даже в выходные от встреч отказывалась. Новые друзья у нее появились. Веселые, которые все по ресторанам ходили да вечеринки в квартирах устраивали. Мне не нравилось, что там спиртное рекой, и Любушка самыми крепкими напитками не брезгует. Пыталась вразумить ее по этому поводу, но она только отмахивалась: