— Его в подвал упекли, да на цепи усадили, чтобы он зверя успокоил.
— Да я с ним ничего не делала! — перешла в защиту, но при этом отступила еще на шаг и уперлась спиной в стену. — Он сам заявился. Попросил вещь. Я дала… — тут до меня дошло. — А-а-а, — возглас понимания чуть стих, — твои… — мотнула головой,
— то есть мои трусики… Они же для тебя!.. — попыталась объяснить свою выходку.
— Идиотка ты, Милена, — зло процедил Демьян и в несколько шагов оказался рядом.
«Почему раньше не замечала порывистость Градова? Мне он казался уравновешенным и даже нереально холодным. Или видела, что показывали? Или это я его делала неуправляемым?» — безумные мысли вылетели прочь, от злого раската голоса Демьяна:
— Хоть секунду подумать о мужчине, который остро чует запах свободной женщины, не пыталась?! Димка — один из самых сильных парней в общине, — отчеканил, буравя меня мутными от злости и одновременно от желания глазами. — Его к тебе приставил, будучи уверенным в стойкости, а ты… — почти выплюнул последнее слово. Окатил голодным взглядом. Я тотчас начала плавиться. В голове будто щелкнуло — получила команду, и мою робость как рукой сняло. Вещи, вешалки полетели прочь. Оборотень понял мой настрой и шагнул вплотную. Рывком, с треском содрал ночнушку и с мукой в голосе процедил: — Что же ты делаешь?! - теперь его глаза с нескрываемой похотью обласкали каждый миллиметр моего трепещущего тела. Вначале непростительно долго изучали возбужденную грудь, которая ощущая ласку хозяина, дико вздымалась, а потом заострили внимание на крошечном треугольнике…
— Горю, — жарко выдохнула и языком прогулялась по нижней губе.
В следующий миг уже была припечатана к стене. Рассудок на последнем издыхании шептал: «Сопротивляйся». Да где ж ему победить жажду зверя, который сейчас триумфально вкушал плоды своих развратных деяний, оголив инстинкты: беспредельные, низменные и первобытные.
Обвила ногами торс мучителя, а руками шею:
— Возьми меня, — лизнула ухо господина, а напоследок чуть прикусила мочку. Тотчас ощутила, как его кожа покрылась мурашами. — А-а-а, — протянула уличительно томно, — нравится…
Мощный бой его сердца отдавался во мне, а мое подхватывало ритм, точно соревнуясь, чье отчаянней колотилось.
Меня заткнули жадным поцелуем на грани лишить жизни. Ответила, боясь упустить шанс проявить себя. Стонала, прогибаясь. Кусалась, лаская. Теперь точно знала, что значит хотеть зверем. Чувства были острее, злее, ярче, чувствительнее. Я плавилась, кровь бурлила — сумасшествие какое-то…
О боги, как же я желала мужчину. Этого мужчину! Будь он проклят…