— Нет, — отзываюсь, едва прожевываю порцию. — Поступила еще в Канаде. Потом перевелась в Китай, а теперь вот в Питер. Программа обучения хоть и разнится, но ректор и декан оценили мои итоговые баллы, и поэтому позволили без вступительных экзаменов перевестись. Да к тому же мои разработки везде интересны. Они обещали мне работу подыскать, а возможно, и бюджетное место выбить.
— Ой, как было бы замечательно, — радуется бабушка. — Ты же такое умище,
— кивает значимо, в старческих бледно-голубых глазах плещется любовь и восхищение. — Как отец и мать! Университетским профессорам за тебя руками и ногами держаться нужно, — знающе продолжает, — а то, вон, какая шустрая, то там, то там… везде успеваешь.
— Ну ты меня прям захвалила, — тихо улыбаюсь с затаенной грустью. — Не перехвали, разочаровываться в людях очень больно!
— В тебе? — удивляется ба. — Нет! В тебе я никогда не разочаруюсь, — отрезает уверенно. — Что бы ты ни сделала, как бы ни поступала, ты — наше счастье и кровинка. Мы жизнь свою не пожалеем за тебя.
Разве может такое не растрогать?! Мда, вот и я тронута до глубины души, смаргиваю накатившиеся непрошеные слезы.
— Ну, ну, — вклинивается в разговор дед. — Хватит слезы пускать, — журит нарочито строго. — Еще? Чего не хватало пересоленный борщ кушать. Юль, — хмуро бросает бабуле, — заканчивай нашу принцессу доставать. А то уедет опять, и потом будем долго ждать возвращения!
На том щекотливый разговор прекращаем.
После обеда поднимаюсь в свою комнату. Отворяю дверь и застываю на пороге. Надо же… ничего не изменилось с тех пор, как я уехала! Даже две единственные мягкие игрушки, которые всегда называла пылесборниками, сидят на постели.
— Я ничего не переставляла, — раздается тихий голос бабушки за плечом. — Лишь пыль смахивала, да пылесосила, ну и постель… Не хотела ничего менять.
Опять обнимаю бабулю:
— Я вас так люблю! — с чувством шепчу в висок и чмокаю. — Я очень рада, что вернулась. С вами я была счастлива.
— Разве? — с надеждой и сомнением одновременно смотрит родственница на меня. — Мне показалось, ты сбегала от несчастливой жизни.
— Нет, — пристыженно мотаю головой. — Я сбегала от себя!
— Проблемы нужно решать, а не бежать от них, — мягко поправляет ба и нежно гладит меня по голове. — Надеюсь, теперь ты готова к этому, — добавляет и подталкивает в комнату: — Ступай, приберись! И вещи не разбрасывай! Все должно быть аккуратно по полочкам в шкафу разложено и развешено, — это уже говорит нарочито строго, словно я — малое дитя, которое вечно наводит беспорядок.
Как не улыбнуться такой заботе?