— Где мама?
Тимофей полез к нему на колени прямо к рулю, и Иннокентий усадил мальчика поудобнее. Руль все равно не повернет, так что пусть играет.
— У мамы дела. Она сама на дачу к тебе приедет.
Ребенку хватило такого ответа, а вот бабушке — нет. Иннокентий смотрел на мать, впервые за долгое время внимательно. Сдала, сильно, а до шестидесяти еще три года. Худая, как баба Яга. Зато стрижка хорошая, даже макияж сделан и одета красиво, с шелковым шарфиком поверх шерстяной кофты. Мёрзнет, что ли?
— Я хочу, чтобы Лида решила кое-какие щекотливые вопросы.
— Какие именно?
— Мам, — Иннокентий коснулся подбородком макушки племянника. — Не сейчас, ладно?
— Хорошо, вечером поговорим.
— Вечером тоже не смогу. Я вас отвезу и сразу уеду.
— Почему?
— Потому что у меня завтра свидание.
— С кем?
— С кем, с кем? С девушкой! Что за идиотские вопросы.
— Так на другие ты отвечать не хочешь, — насупилась мать.
— Я уже на все вопросы ответил, так что не надо начинать по новой. Садись в машину. Нам толкаться два часа.
Он спустил на землю Тимофея и вылез следом, чтобы пристегнуть мальчика в кресло, а мать села вперед.
Они ехали какое-то время молча. Иннокентий то и дело поворачивал к ней голову, но не для того, чтобы вывести на разговор, а точно хотел в сотый раз убедиться, что рядом нет Насти. Увы, выкинуть эту девку из головы будет не так уж и просто. Может, конечно, два дня с Моникой его излечат. Хотелось бы в это верить.
— Лида написала мне про все, — вдруг заговорила мать, пряча телефон в сумку.
Иннокентий не повернул головы.
— Ничего нового она написать тебе не могла, — он машинально взглянул в зеркало заднего вида: мальчик спал. — Я не буду содержать чужих детей.
Мать тоже обернулась назад, но ничего не ответила. Лишь больше надулась.
— Ты вообще не подумала, что когда-нибудь я женюсь? — продолжил Иннокентий тихо. — У меня, надеюсь, тоже будет два ребенка. Предлагаешь, поднимать на ноги четверых? Увольте… А если я заведу любовницу и не одну, у меня никаких денег не хватит…
— Кеша, прекрати!
— Не называй меня Кешей! — Иннокентий даже машину дёрнул. — Я этого не люблю, и ты это знаешь.
— А я не люблю, когда ты говоришь такие глупости.
— Я давно не был настолько серьезен, мам. И вообще у тебя двойные стандарты. Никите иметь жену, детей и кучу любовниц можно, а мне нельзя. Где справедливость?
— Иннокентий…
— Вот и молчи. Считай, что этим ребенком, — он мотнул головой в сторону спящего Тимофея, — твоя дочка просто залетела. К счастью, он пошел в нашу породу, и я могу забыть, кто его отец. Сейчас пусть делает аборт, разводится и начинает новую жизнь…