— Прости меня.
Сети остался лежать подле нее на животе, уткнувшись подбородком в мокрую плитку. Концы головного платка плавали по воде, но он не обращал на них внимания, а потом вдруг потянулся вперед и подтащил к берегу лотос.
— Прости меня, — Сети тяжело вздохнул, и Нен-Нуфер взяла протянутый цветок.
— Я потерял контроль. За одно то, что ты сумела одеть Асенат в платье, я должен целовать твои сандалии.
Нен-Нуфер хотела сказать, что в том нет ее заслуги. Просто в короткой юбке трудно удержать на коленях папирус, но Сети не ждал ответа. Он вскочил на ноги и начал стряхивать с папируса воду.
— Как мне замолить перед Ра свою вину? — спросил Сети слишком серьезно, и Нен-Нуфер поспешила встать с ним рядом. Мокрая ткань прилипла к бедрам, но она не стала одергивать платья. Сети не глядел ей на ноги, он не сводил глаз с ее губ, но она не знала, что сказать.
— Я просушу папирус и допишу молитву, и тогда мы сможем прочесть ее вместе на рассвете.
Сети покачал головой.
— Я не могу остаться на ночь. Энсеби за ужином слишком налегает на вино, и я единственный, кто в силах поднять его до восхода солнца.
— Ты не должен говорить мне подобное, — остановила его Нен-Нуфер, но Сети осторожно коснулся ее запястья и продолжил все так же тихо:
— Я говорю тебе это, чтобы ты простила мне несдержанность. Слишком много слез нынче вижу я в глазах женщин дворца, и не в силах находить их еще и дома. Я хочу, чтобы вы обе встречали меня с улыбкой.
— Асенат скучает по тебе, мой господин. Очень скучает. Не мои уроки, кет, причина ее слез.
— Я хочу быть с ней, но не могу. Позаботься о ней, как мать. Я знаю, что ты сможешь приласкать ее много лучше меня.
— Когда ты придешь к нам снова?
— Я ничего не могу обещать, но как только энсеби отпустит меня от себя, я сразу же буду у вас.
— Я буду молиться и за Его Святейшество, и за тебя, и за Асенат.
— И за себя. Не забудь молиться за себя, мой прекрасный лотос.
Нен-Нуфер вздрогнула, услышав из уст Сети слова, которые обращал к ней царевич Райя. О, да… В гневе он не преминул напомнить ей о непростительных встречах с его младшим братом. Больше она не потревожит тишины гробницы фараона Менеса, и Райя может молиться отцу, не думая о ней, ко она… Она, увы, не в силах не думать о нем, и всякую ночь в ее молитвах звучит его имя.
Сети ушел, и Асенат напрасно прождала отца весь следующий день, и через день, и в последующие три дня Сети не заглядывал домой. Нен-Нуфер, глядя, как девочка старательно выводит на папирусе простые письмена, молила Хатор унять боль фараона. Лишь заступничество богини поможет ему, а вино только сильнее растравит рану. И пусть Амени сумеет отсрочить новый брак фараона, чтобы у этой милой девочки был лишний год насладиться жизнью.