— Заткнись и крепче держи эту дрянь!
— Это твоя кошка, братик! — Аббас зашевелился в своем углу. — Кажется, мать идет. Что ж ты сразу не попросил свою подружку завизжать! Ты бы это, оделся, а? А то объясняться придется.
— Я не в том возрасте, чтобы отчитываться перед матерью.
Реза шагнул к двери и заговорил по-арабски. Женский голос что-то ответил ему, и шаги удалились.
— Она вернется с ключом.
Реза поднял Сусанну из кресла и, приобнимая за плечи, подвел к двери, за которой уже раздавались торопливые шаги. Сусанна не знала, что принесет ей скорое освобождение. Ну хотя бы женщина будет рядом… Хотя какой в ней прок, ведь мать точно не станет отбирать у сына игрушку…
Ночная тьма показалась слишком светлой, и Сусанна зажмурилась, продолжая слышать бурный поток арабской речи, в которой несколько раз проскальзывало ее имя. Наверное, Реза объясняет матери, кто она такая… Она бы и сама хотела знать, кто она! Есть ли у нее еще какая-то сущность — или она до мозга костей дура!
Длинный подол подмел им лестницу.
— Мать позаботится о тебе, пока мы с Аббасом заберем машину. Латифа очень плохо говорит по-английски, но понимает. Все будет хорошо, слышишь?
Сусанна кивнула и, вцепившись в протянутую руку, принялась старательно нащупывать ступеньки. Почти на самом верху она обернулась на грохот — мимо пронеслась кошка.
— Я и за тобой сейчас спущусь!
Слова Резы перекрыл протестующий возглас брата:
— Я уже встал. Мог бы предупредить…
— А я тебя предупредил.
— Как такое возможно!
— Вылезай уже из гробницы, ты мне живой нужен, — усмехнулся Реза и обернулся к Сусанне: — Горячая ванна и теплый чай с корицей. Без этого никакого ужина. Мать уже воду набирает. Моя спальня через кухню, вторая комната налево. Поняла?
Она кивнула и пошла в указанном направлении, оставив братьев вдвоем. Аббас так и не вышел на свет фонаря, и она не увидела его лица. Ей достаточно было довольного лица Резы, когда тот произносил слово "спальня".
На кухне нос закладывало от густых восточных ароматов и щипало глаза от поднимающегося над плитой чада. Сусанна приподняла крышку и отшатнулась от обжигающего пара. Лучше не лезть! Хозяйке видней, что можно, а что нельзя оставлять на огне без присмотра, а ей только ожога для полного счастья не хватало! Нет, ей не хватало хотя бы малюсенького кусочка хлеба, и можно без масла. На языке оставался кисловатый привкус бурды, именуемой пивом. Сусанна безошибочно нашла источник хлебного аромата: на кухонном столике под яркой салфеткой пряталась гора лепешек. Если отломить кусочек, никто ж не заметит… Или вообще взять целую — их тут так много!