— Отчего ты так сказала?
— Как? — шепотом спросила я.
— Что все закончится вскоре, — тоже прошептал он.
— Не знаю, — честно ответила я. — Мне просто хочется верить, что скоро квары сгинут и будет мир.
Миролюб еще несколько секунд смотрел на меня, потом улыбнулся одними уголками губ.
— Будет, ясно солнышко. Будет мир, — ответил он. — Идем. И так мне головы не сносить, что полночи гуляем.
Я прибавила шагу, гадая, померещился ли мне его странный взгляд после этого безумного дня или же нет. Больше Миролюб не проронил ни слова. Я чувствовала, что все разладилось после моего невесть откуда взявшегося пророчества. И хоть Миролюб сделал вид, что это все глупый бабский лепет, я чувствовала, что он всерьез задумался. Интересно, а что лично он думает о Прядущих, да и вообще о возможности влиять на чью-то судьбу? Почему-то он казался мне на редкость здравомыслящим и лишенным предрассудков. Вон и с хванцем общается вопреки неприязни отца, и над легендами подшучивает. Впрочем, услышав про обряд, аж позеленел. Да и на суд Божий сегодня вышел. То есть все-таки верит? Вот как их поймешь? Спросить бы напрямую, но что-то мне подсказывало, что я не должна так поступать. Он, конечно, мне симпатизирует, но это все как началось, так и закончится в любую минуту.
Мы дошли довольно быстро, я даже успела запыхаться, потому что Миролюб развил просто крейсерскую скорость. Вероятно, он торопился побыстрее сдать меня родне, потому что отпрашивал ненадолго. При этом ничего романтического в нашей прогулке под луной не было вовсе. Впрочем, как и самой луны. Небо сегодня было затянуто облаками. Мне даже казалось, что с минуты на минуту пойдет дождь.
— А если дождь пойдет, ты все равно поутру выедешь? — спросила я почти у самых ворот.
Почему-то мне хотелось продемонстрировать Миролюбу хоть какое-то подобие участия в его жизни. Княжич чуть сбавил шаг, на миг задумался, словно вопрос не сразу до него дошел, а потом просто кивнул, и я поняла, что вновь вырвала его из каких-то своих мыслей. Но он тут же перестроился. Осмотрел меня с ног до головы и спросил невпопад:
— Замерзла?
Признаться, я уже начала подмерзать, но храбро помотала головой.
— Слушай, — вдруг произнес Миролюб, беря меня за локоть и понижая голос, хотя на улице никого не было, — о том, что было сегодня, — никому. Ни про свитки, ни про обряды. Поняла? Не шучу.
В его голосе не было угрозы, скорее предупреждение, но я невольно поежилась, мигом вспомнив княжича перед боем на поляне. Да и после боя тоже.
— Ты мог бы и не говорить. Я никому не скажу. Да меня и не слушает тут никто, кроме тебя и хванца, — добавила я непонятно зачем. То ли пожаловалась, то ли поделилась.