— Эмоциях?
— Да. Люди нашли себе нечто для оправдания убийства и убивают. Прикрывают своё желание проявить власть над судьбой неким долгом, обязанностью победить, сохранить устои. Но это бессмысленно. Как я и сказал, кто бы ни победил, а жизнь для проигравшей стороны мало изменится. И ни один из этих лихих вояк не будет править. Призы достанутся избранной верхушке. Так что им просто хочется ощутить себя значимыми. Я так это вижу. Вот их истинное оправдание для убийства.
— А ты? — она подняла на меня настороженные серо-зелёные глазёнки. — Ты оправдываешь свои убийства?
— Нет. Если я убиваю кого-то, то на то есть причина, а не оправдания.
— И почему ты убил маму?
Я промолчал, ибо уже давно дал девочке ответ. Тот, который мог дать. Подробно пояснять некоторые свои поступки я не был намерен. Они требовали развёрнутой предыстории, и озвучивать столь долгое объяснение без ожидаемого понимания мне было тоскливо.
Неумолкаемый детский рот перешёл к следующему вопросу:
— А в чём разница между причиной и оправданием?
— Разница в том, что оправдывающийся изначально решает убить и постепенно убеждает себя в том, что иного выбора у него не имелось. Если оно ему нужно, конечно. А когда есть причина, то всё наоборот. Сначала возникает отсутствие выбора, а только потом решение убить… Я ведь очень и очень ценю жизнь, Элдри.
— Честно?
— Наверное, это и правда не очень‑то заметно со стороны. Но это так. Если не дать толчок силой извне на что иное, то изменения смерти происходят только в сторону разрушения. Но жизнь способна преобразовываться иначе. Она — это постоянно меняющиеся процессы. На первый взгляд хаотичные, но на деле у них должна быть своя система. Обязана быть! Вот только разобраться в ней так, чтобы полностью объяснить алгоритм, для меня чрезмерная сложность. А, значит, жизнь совершеннее моего разума. И пока это так, я не считаю себя правым ставить себя над ней. Безрассудно совершать столь простое действие, как убийство, я не стану. Для него всегда будет причина. Потому что при неспособности разобраться с азбукой нельзя уничтожать все книги подряд и радоваться… Это глупо и нелепо!
— Я не понимаю.
— Не переживай, — смилостивился я и погладил девочку по светло-русым волосам. Элдри была почти что блондинкой. — Ты всего лишь обычный и очень примитивный человек. Вряд ли из тебя когда-нибудь вообще выйдет толк.
Наш разговор прервало появление одного из сержантов капитана Олафа — ГУстава. Он буквально-таки ввалился в помещение, прижимая к себе раненую правую руку. Факел в другой быстро оказался в подставке, и мужчина суматошно закрыл дверь в убежище. Только затем он обернулся и, узнав меня, нахмурил брови.