Немного переведя дух, Диктис и девять его сообщников (из шестнадцати, сопровождавших грабителя изначально) снова двинулись в путь. Теперь они шли ещё осторожнее, внимательно осматривая стены и проверяя каждую плиту по три раза. Стало ясно: Кархедон, отчаянно боявшийся Бестелесного, потратил половину золота нома, устанавливая в своей последней обители дорогостоящие ловушки в количестве, которое не снилось и фараону.
Спина болела ужасно ещё и потому, что в раны попал песок, но Диктис скрывал от сообщников своё состояние. Он и так существенно подорвал свой авторитет тем, что завел их в ловушку. Наконец разбойникам повезло, и, свернув за угол, они наткнулись на статую Упуаута — бога-волка, проводника умерших людей в загробном мире, Дуате. За ним начиналась просторная галерея, стены которой от пола до потолка были испещрены надписями, повествующими о великих деяниях покойного. Приблизившись, Диктис разглядел изображение глаза Хоруса — символа, который отгонял демонов и приносил удачу. Главарь бандитов ощутил новый прилив азарта и в предвкушении подумал, как будет раздирать мумию Кархедона на куски. Затем он представил, как рыжеволосая девчонка отблагодарит его за спасение. Мужчина вспомнил тот единственный раз, когда оказался в ней, и его скрутило острое сексуальное желание. В ту же секунду Диктис понял, что время для мечтаний выбрал неподходящее, и едва успел увернуться от огромного камня, летящего сверху из темноты. Гранитная глыба со свистом пронеслась всего в локте от его лица и рухнула, подняв столбы пыли. Разбойники, идущие следом, отпрянули под прикрытие стен, и один случайно задел незаметный в темноте выступ, запуская новую цепь ловушек. В этот раз Диктису повезло. Услышав знакомый звук, он сразу понял, в чём дело, и плашмя рухнул на пол. Прямо над головой просвистел отравленный дротик, вонзившись в руку менее расторопному и сообразительному грабителю. Целую вечность воздух над ним вспарывали невидимые смертоносные стрелы. Снова и снова тишину галереи разрезал тонкий свист, за ним следовал приглушённый стук, когда дротик отскакивал от стены, не достигнув цели. Диктис чувствовал вибрацию воздуха над спиной. Несколько раз крошечная отравленная стрела проносилась в опасной близости от его уха. Мужчина не знал, какая участь постигла его сообщников, — он лежал неподвижно, вжавшись лицом в плиты пола, и поднял голову, только когда в коридоре вновь установилась мёртвая тишина.
Перед Диктисам, прислонившись к стене, сидел бледный как смерть грабитель и растерянно рассматривал торчащий из руки дротик. Он крутил его так и этак, изучая с неподдельным интересом. Двумя пальцами вытащил стрелу и с ещё большим недоумением уставился на маленькую отметину, едва заметную на широкой смуглой ладони. Эта красная точка ни в какое сравнение не шла с длинными кровавыми бороздами на спине Диктиса, но никто — ни главарь бандитов, ни сам раненый разбойник — не заблуждались на её счет. Яд попал в кровь и положил начало разрушительному процессу. Взгляды грабителей встретились, и Диктис, всё ещё лежащий на животе, увидел, как проступает в глазах сообщника понимание, сменяясь решительностью и гневом. Бритый наголо египтянин вытащил из-за пояса меч и с размаха опустил его на своё запястье. Внутренне Диктис вздрогнул, но внешне остался невозмутим. Из обрубка фонтаном брызнула кровь, и разбойник быстро прижёг рану раскалённым лезвием, нагретым над огнём светильника. Затем он оторвал от схенти широкую полосу ткани и, помогая себе зубами, перевязал культю. Диктис завороженно следил за его движениями, не в силах отвести глаз от покрасневшего льна. Заметив его взгляд, раненный усмехнулся, и мужчина прочитал в кривом оскале вопрос: а у него самого, их главаря, хватило бы духу поступить так же?