Она не могла сказать, в какой момент тишина перестала быть абсолютной. Время от времени из темноты долетал приглушённый стук, который вначале ещё можно было принять за игру воображения или признак развивающегося безумия, но затем он сделался настолько отчетливым, что Нейт перестала себя сдерживать. Она замерла в чёрной дыре проёма и жадно ловила каждый из этих звуков, пытаясь определить, становятся ли они ближе. Когда раздался оглушительный грохот, отдавшийся в стенах дрожью, Нейт поняла: сработала одна из хитроумных ловушек. И окончательно избавилась от сомнений.
«Всё хорошо», — подумала девушка, и на неё вдруг снизошло странное умиротворение. Оторвавшись от каменного проёма, Нейт вернулась к своему саркофагу и опустилась на него, полностью успокоившись. Вскоре она увидела первые огоньки светильников, колышущиеся во мраке. Затем различила и силуэты людей.
Диктис заметил Нейт сразу (не мог не заметить: та сидела прямо перед входом в погребальную камеру), но первым делом направился не к ней, а к базальтовой нише, в которой лежал саркофаг номарха. Девушка почувствовала себя одной из похороненных в пирамиде мумий или раскрашенных деревянных фигурок ушебти, ящики с которыми разбойники, не церемонясь, бросали на пол, пытаясь скорее добраться до настоящих сокровищ. Она сидела на крышке пустого гроба, с отвращением наблюдая, как бандиты набивают мешки золотом и дерутся из-за особо крупных камней. Нейт повернула голову, чтобы взглянуть на Диктиса. Четверым разбойникам с трудом удалось сдвинуть плиту, закрывавшую нишу, и она с глухим стуком упала на пол, подняв клубы пыли. Диктис тут же приказал своим сообщникам оставить его наедине с мумией Кархедона. Те подчинились, но с видимой неохотой, и, удаляясь, бросали жадные взгляды на золотые нагрудник и погребальную маску, которые мечтали забрать себе. Пока остальные разбойники наполняли свои мешки, Диктисом владела алчность другого рода: он стоял над мумией, зло улыбаясь. Нейт наблюдала за ним, сидя на крышке своего саркофага. Медленно, почти любовно мужчина снял с трупа маску, нагрудник, размотал льняные бинты, один за другим доставая амулеты, приложенные к ритуальным ранам. Аккуратно опустил всё это на дно мешка. Наклонившись, он с безумным выражением вытащил мумию из её последней постели и переломил о колено сухие руки и ноги. Только после этого Диктис повернулся к Нейт.
— Как ты себя чувствуешь? — спросил грабитель, и девушка поняла: он хочет её обнять, но никогда этого не сделает на глазах у сообщников.
— Хочу пить.
Диктис достал из-за пояса бурдюк и, встряхнув, убедился, что тот пуст.