В комнату вошла высокая египтянка, сильно накрашенная и надушенная, с красивым, но измождённым лицом. Такая худая, что легчайший ветерок, должно быть, поднимал её в воздух.
— Меня зовут Айни, — сказала, останавливаясь напротив кровати и снисходительно глядя на девушку сверху-вниз. — Меня послали помочь тебе подготовиться к вечеру. Скажи, ты умеешь краситься? — Не дожидаясь ответа, она повернулась к туалетному столику и принялась объяснять растерянной Нейт, в какой баночке что находится. — Здесь ароматное масло для тела, здесь порошок для век, а это белила, которые сделают твою кожу более светлой.
— Что это за место? Какую работу я должна выполнять? — на Айни посыпались многочисленные вопросы. Нейт задержала дыхание, чувствуя, что от страха и неизвестности вот-вот расплачется, но женщина, казалось, её не слышала: откинув крышку сундука, она сосредоточенно копалась в его содержимом.
— Твое платье очень красивое, но непрактичное. Надень лучше это, — она разложила на кровати широкое платье из струящейся ткани, которое собиралось на талии кожаным пояском. — Вечером к тебе придёт мужчина. Не сопротивляйся, делай всё, что он скажет. Будь послушной, иначе тебя могут высечь. Ничего особенного, скорее всего, делать не придётся. Просто ляг на спину и потерпи. Тем, кто работает внизу, намного тяжелее.
Женщина так и не ответила ни на один из вопросов и удалилась, оставив Нейт мучиться догадками и подозрениями. Какого мужчину она имела в виду? Панахази? Он должен прийти к ней вечером или кто-то другой? От бесконечных вопросов голова разболелась сильнее, готовая расколоться, словно пережжённый в печи глиняный горшок. Нейт пересекла комнату и на всякий случай подергала дверь — как и ожидалось, та была заперта.
Спать не хотелось, и, чтобы чем-то себя занять, девушка ходила из стороны в сторону, поглядывая то на запертую дверь, то на окошко под потолком, слишком узкое, чтобы в него протиснуться. Вскоре ей принесли поесть, но от страха крутило живот, и Нейт не смогла проглотить ни кусочка. Только попила воды из кувшина. Последними словами она ругала себя за то, что не попыталась сбежать раньше, пока была возможность. Низам охранял её не столь тщательно, видимо, полагая, и, надо сказать, справедливо, что болезнь — лучший стражник.
Взгляд девушки упал на кувшин с водой. Она опустила его на пол рядом с кроватью, решив, что больше никому не позволит над собой надругаться: когда Панахази или какой-нибудь другой мужчина на неё набросится, Нейт оглушит его ударом по голове и скользнет в открытую дверь. Её даже не волновало, если она кого-нибудь нечаянно убьет, наоборот, боялась, что удар выйдет слабым или она не сможет дотянуться до стоящего на полу кувшина.