От расставленных повсюду курильниц поднимался густой ароматный дым, и девушка чувствовала, что вот-вот потеряет сознание от удушливого запаха фимиама. Безумно захотелось оказаться на свежем воздухе, но покинуть зал во время праздничной церемонии она не могла — это было бы кощунством, неуважением по отношению к богине. Слушая напыщенную речь жреца, слишком длинную, на её взгляд, Нейт нетерпеливо переминалась с ноги на ногу.
К огромному облегчению, вскоре торжественная часть подошла к концу, и каждый из собравшихся мог засвидетельствовать Бастет своё почтение каким-нибудь небольшим подношением. Первым к статуе сидящей на троне богини приблизился Кархедон и с трепетом опустил на её колени ожерелье из золота и драгоценных камней весом не меньше тридцати дебенов. Затем его примеру последовали и другие — к алтарю потянулась непрерывная цепочка дарителей. Не будучи религиозной, Нейт тем не менее пожертвовала Матери кошек одно из самых дорогих своих украшений — браслет из электрума, редкого сплава золота и серебра. Меньше всего ей хотелось прослыть жадной или непочтительной.
Когда с религиозной частью праздника было покончено, знать поспешила во дворец, чтобы придаться необузданному веселью. К этому событию девушки из гарема готовились целый год, ведь ни одно гулянье, тем более по случаю такого важного торжества, не обходилось без песен и танцев. Вместе с наложницами гостей развлекали лучшие музыканты из Фив. Кархедон не поскупился и на угощения. Через весь зал тянулись два широких, ломящихся от еды стола. Здесь были яства на любой, даже самый притязательный вкус: жареные гуси с медовой корочкой, фаршированные финиками и другими фруктами, запечённые на вертеле молодые бычки, тушенная с нутом баранина, хрустящие лепёшки, сладкие пироги, редкие, экзотические плоды и сладости. Одного только хлеба было шестнадцать видов. Вино — пальмовое, виноградное, финиковое — лилось рекой. Не знали гости недостатка и в пиве.
Прежде чем сесть за стол, Нейт, как и любая другая наложница, должна была принять участие в несколько групповых танцах, сыграть на арфе и флейте, аккомпанируя приглашённым слепым певцам. В связи с этим для праздничного пира она приготовила целых три наряда. Сейчас на ней была короткая юбочка из белого льна для сложного выступления с мячами и лентами, требующего свободы движений. На щиколотках и запястьях кокетливо позвякивали золотые браслеты, волосы украшал венок из живых цветов. Ожидая своей очереди выйти на сцену, Нейт наблюдала за пирующими гостями. Самые красивые юноши и девушки, одетые в одни лишь короткие набедренные повязки, переходили от стола к столу, предлагая вельможам ароматные мази, духи, поднося чаши с вином и украшая волосы женщин цветами лотоса. По традиции каждый из гостей должен был получить сегодня подарок: новое ожерелье или браслет. Утолив первый голод, а главное, жажду, женщины принялись бурно обсуждать подаренные им украшения. Тем временем в центре зала между двумя пирующими столами девушки в длинных полупрозрачных платьях кружились и кокетливо изгибались, отбивая такт бубнами и кастаньетами. Одна из невольниц, особенно искусная в этом деле, подыгрывала им на флейте, две других — пели, восхваляя доброту и милосердие Бастет. Гости почти не обращали на них внимания, занятые беседой и собственной внешностью. Они умащивали волосы благовониями, пробовали духи и мази, которые подносили им в корзинках снующие между столами рабы. Казалось, только Кархедон, устроивший весь этот праздничный пир, внимательно наблюдает за представлением.