— Блин, Ксю, чего ты мне мозги компостируешь? У меня и так на тебя не стоит, а ты хочешь, чтоб с пьяну... Херню какую-то гонишь...
Ксения развела руками.
— Жаль, что ты не помнишь. Мы можем повторить.
— Нет, не можем. Тебе лучше уехать и оставить меня в покое — голова раскалывается, а ты...
Котенков не договорил. Резкий звук дверного звонка болью полоснул в мозгу.
— Кого там ещё... — он подавил подступавшую к горлу тошноту.
— Лежи, милый, я открою.
Проводив потухшим взглядом завёрнутую в его халат Ксению, Михаил уже собирался откинуться на подушки, чтобы ещё чуток покемарить, когда до боли знакомый голос произнёс:
— Проснулся, Котик?
Лучше бы он помер от алкогольного отравления или спьяну разбился на своём авто, но только никогда не видеть эти глаза — голубые, с карей каемкой, с сузившимися от боли зрачками. Хотелось крикнуть во всю мощь лёгких: «Да не было у меня с ней ничего, не было! Ле-е-ра!», но Михаил знал, что Валерьянка только рассмеётся и, повернувшись, уйдёт. Навсегда?
— Тебе лучше одеться, Миш, — наклонившись, Лера подхватила с пола его брюки и рубашку и кинула на кровать. Затем повернулась к стоявшей чуть позади Ксении. На лице той было написано явное удовлетворение ситуацией. — А ты что стоишь, вобла? Забыла здесь что-то?
— Он не собирается возвращаться к тебе, — Ксения усмехнулась.
Лера тяжело вздохнула, закатывая глаза.
— Прости, забыла спросить твоё мнение, хотя оно меня как-то не интересует. Вообще непонятно, что ты здесь стоишь и пялишься? Ты разве не знаешь, что третий лишний? Дуй отсюда, драная шлюшка. — С этими словами Лера, взяв вмиг растерявшую свой победный кич Ксению за плечи и развернув ее на сто восемьдесят градусов, подтолкнула к двери. Открыв ее, она стянула пальто Ксении с крючка и, сунув ей в руки, вытолкала за дверь. — Гудбай, милочка.
Захлопнула дверь и вернулась в комнату, посередине которой стоял ее муж, уже в брюках и застегивавший рубашку.
— Ты что здесь делаешь? — в его голосе сквозила злость.
— Приехала проведать своего муженька, посмотреть, как он тут развлекается со старой зазнобой.
— Я спал.
— В объятиях бывшей невесты?
— А хотя бы и так, — несколько шагов, разделявших их, Котенков преодолел за секунду, схватил Леру за руки.
— Отпусти, синяки будут.
— А я скучал по тебе, Валерьянка, — слова не вязались с бушевавшим злым пламенем в его глазах. Он рванул Леру на себя так, что она упала на его грудь. Его пальцы уже раздирали пуговицы на ее блузке. — Давай, утоли мой голод.
— Пошёл вон, Котенков! — она попыталась вырваться, но мужчина уже схватил ее и со всей силы вжался бёдрами ей в живот, давая почувствовать силу своего вожделения. Лера почувствовала, как ее ноги отрываются от пола, и в следующее мгновение она рухнула на кровать, придавленная тяжестью мужского тела. Его губы уже терзали ее шею колкими нетерпеливыми поцелуями.