Да, было жёстко, но спланировано, выверено и обдуманно. А Кира — кик-боксёр. Он понимал, что это спорт, здесь отсутствует жестокость уличной потасовки. Я ведь не ввязывался в случайные драки с ничего не подозревающими незнакомцами. Соперниками были другие бойцы, согласившиеся на те же условия. Это был упорядоченный и строго контролируемый правилами спорт. Простое дело — бей или жди удара. К счастью, не было нужды объяснять Кире прописные истины.
После ужина мы остались на диване. Кира лежал на спине, я устроился головой у него на груди, слушая сердцебиение. Он играл с моими волосами. Я не смог бы сказать, что шло по телевизору. Я потерялся в стуке его сердца, в ощущении моего неровного пульса. Иногда сердца бились в унисон, вместе, потом моё ускорялось. Я делал несколько глубоких вдохов, чтобы замедлить его, вернуть в соответствие с ритмом Киры.
Я скорее почувствовал гул голоса в его груди, чем различил произнесённые слова.
— Мэтт?
Приподнял голову и посмотрел на него.
— Да?
— Ты уверен, что в порядке?
Чтобы не врать вслух, я кивнул и подался вперёд, намереваясь поцеловать. Всем весом устроился на теле Киры, и он обнял меня. Я растворился в нём, в его силе, в его вкусе, во всём.
Отстранился лишь для того, чтобы стащить сначала его футболку через голову, потом мою, отчаянно желая почувствовать касание кожи. Опустился обратно, нуждаясь в поцелуе, нуждаясь в Кире. Но он убрал руки с моей задницы, обхватил ладонями моё лицо и разомкнул наши губы.
Кира так и не сказал ни слова. Просто смотрел на меня. Я видел его любовь, чувствовал, как она тяжестью ложится мне на грудь. Кира был полностью открыт, честен и искренен. Я мог никогда в нём не сомневаться.
Это должно было меня согреть. Должно было принести счастье. Но моё горло сжалось, а сердце сдавило из-за всей наговорённой мною лжи. Я хотел признаться. Хотел всё рассказать. Хотел, чтобы Кира был в курсе. И он видел, знал, что у меня не получается что-то объяснить. Конечно, он знал. Он знал меня.
Но я не мог выдать ни единого проклятого звука. Ради безопасности Киры и меня самого. Я подавился словами, которые хотел произнести. Вместо этого заговорил Кира. Просто прошептал.
— Я тебя люблю.
Мой пульс ускорился, а дыхание перехватило. То, что должно было меня успокоить, лишь усилило чувство вины. Я прижался к Кире и начал целовать его скулу, чтобы он не увидел борьбу в моём взгляде.
— Отведи меня в постель.
* * * *
Я урвал немного сна, но выбрался из кровати задолго до рассвета, пока Кира крепко спал, и пошёл в гардеробную. В глубине верхней полки лежал предоплаченный телефон, номер которого имелся только у двух людей — Митча Ситона и Росса Беркмана. Телефон был переведён в беззвучный режим и выключен. Я нажал кнопку включения и отправил напарнику и шефу сообщения о следующем подпольном бое.