Скрывая улыбку, я отхлебнул пива.
– Ты использовал прошедшее время, то есть раньше не приходилось, а теперь приходится?
– Присяжные еще не заседают. Решение по мне еще не принято.
– Вопрос не такой уж и сложный. Да или нет?
– А ты?
– Да.
– Ты веришь, что если суждено, то так и случится?
– Думаю, мы выбираем наш собственный путь, самостоятельно принимаем решения, но мне кажется, люди не зря приходят в нашу жизнь.
– Значит, ты сам решил приехать в Америку?
– Сам, но мне было суждено здесь оказаться.
– В твоем умозаключении нет ни грамма логики, – оспорил он. – Двух вариантов быть не может.
– Кто сказал?
Он смущенно нахмурился.
– Правила судьбы.
– Правила судьбы?
Он зашелся в хохоте.
– Захлопнись.
– Они что, существуют?
– Да! Я только что их придумал.
– Выходит, вся наша жизнь и наше существование – какая–то вселенская настольная игра, где наши создатели бросают кости и перемещают по доске крошечные фигурки?
Он снова засмеялся.
– Ага, именно, – произнес он, закатив глаза. – Как игра «Жизнь», только настоящая.
– Ну, тогда мне стоит от души поблагодарить своего создателя, что выбросил цифру, приведшую тебя ко мне, – сказал я и, не отрывая от него взора, отпил пива. – Встретив тебя, я очутился на Мейфэре.
– Мей кто?
– Мейфэр. Темно–синяя улицу для богатеев в «Монополии».
Он расхохотался.
– Ты, наверно, имел в виду Бордуок. Отношения к игре «Жизнь» он не имеет, но да ладно.
В то же мгновение на сцену поднялись несколько парней и уселись на табуреты рядом со своими инструментами. Общаться стало невозможно. Все свое внимание Эндрю переключил на них. Ну, почти все. Он немного развернул стул и теперь сидел к ним лицом, а его рука лежала на моем бедре. Судя по виду, он был счастлив и заинтригован.
Выступала группа потрясающе. Звучали знакомые Эндрю композиции. Казалось, он по–настоящему впечатлился. Вряд ли меня можно посчитать экспертом, но я наклонился к нему и зашептал:
– Ты сыграешь гораздо лучше.
Эндрю хмыкнул.
– Пожалуй, нет.
Я откинулся на спинку сиденья.
– Пожалуй, да.
Он покачал головой, полностью отвергая мои слова.
– Думаю, ты субъективен.
– Думаю, ты сексуален.
Он рассмеялся, теплое дыхание защекотало мою шею, и я уже было собрался отодвинуться и поцеловать его, как вдруг музыка остановилась. Объявили небольшой перерыв. Помещение заполнилось болтовней, а фоном заиграла музыкальная запись, не шедшая в сравнение с тем, что мы только что слушали.
– Тебе стоит сыграть на фортепиано, пока идет перерыв, – предложил я.
– Что? – встревожился он. – Да ну!
– Ну, да. Преподай людям урок музыки.
Он покачал головой.