— Не смущайся. Если б существовал журнал под названием “Что делает Спэнсера счастливым”, твоя зубная щетка была бы на обложке.
— Правда?
— Да, правда. Помимо прочего, да, я посвятил бы ей целый выпуск. Сразу после выпуска с твоей фотографией о хорошей музыке, классических фильмах и зеленом чае.
Эндрю усмехнулся и прижался ко мне губами.
— Спасибо.
— За что?
— За понимание. Что не считаешь меня идиотом. Что тоже придумываешь обложки.
Никто из моих знакомых не делал, как я. До встречи с тобой. — Он снова чмокнул меня в губы. — Между прочим, если б существовал журнал под названием “Что делает Эндрю счастливым”, ты тоже был бы на обложке.
Я улыбнулся. Я ничего не мог поделать.
— О, не забудь: тебе нужно нарисовать мою будущую татуировку.
Он поморщился.
— Ты правда набьешь то, что я нарисую?
— Ну, да. Если понравится.
— Хорошо. Никакого давления.
Улыбаясь, я чмокнул его в губы.
— Все получится. Лучше тебя меня никто не знает, поэтому даже не сомневаюсь, что любая твоя задумка будет идеальной.
Он буквально вытаращился.
— Серьезно?
— Что ты знаешь меня лучше всех? — Я с трудом сдержался, чтоб не отвести взгляд, и кивнул. — Да. — Пока грудь не разорвало от нервозности, я сменил тему. — Идем. Нам лучше выехать, или я опоздаю.
В машине по пути к Питеру Эндрю притих. Я назвал ему адрес, который он быстро набрал в приложении на телефоне, и мы выехали. Ехать было не очень далеко, и когда я опустил ладонь на его бедро, его свободная рука легла на мою руку. Он улыбался, но почти все время молчал. Мы завернули на улицу Питера, он остановился возле тротуара, а я спросил:
— Все в порядке?
— Да, конечно. Просто задумался, какую татуировку для тебя нарисовать.
Я ему не поверил. Думаю, он скорее беспокоился о том, что я проведу вечер с Питером, чем о чем — то еще. Но признаваться не хотел.
— Не зацикливайся. Иногда наипростейшие идеи самые лучшие.
— Легче сказать, чем сделать.
— Правда. — Я глянул на дом Питера. — Мне пора. Хорошо тебе провести время с родителями. Скажи, что я приду в следующее воскресенье. И передавай “привет” Янни.
Он почти улыбнулся, но потом его глаза потемнели.
— Можно я тебя поцелую?
Ох. Резкая смена темы, но да ладно.
— Когда пожелаешь.
Он склонился над центральной консолью, я сделал то же самое. Но как только наши губы встретились, он обхватил ладонями мое лицо и поцеловал меня глубже. И крепче. И лучше. Это был не просто чмок с пожеланием хорошего вечера. Это был поцелуй из разряда “может, ты и проведешь время с ним, но принадлежишь — то ты мне, черт возьми”. Раньше я никогда не испытывал на себе чье — то чувство собственности.