— Господи, — буркнул Габ и, чтоб ему помочь, соскочил со стула.
— Не так уж все и плохо, — сказал Эндрю, когда Габ забрал у него упаковку пива.
— Он сможет унести раза в два больше, — с улыбкой произнес я. — Под этим свитером у него дьявольски накаченное тело.
Эндрю игриво сощурился.
— Потому что я хожу в зал, пока твоя ленивая задница нежится в постели.
Я пожал плечами.
— Правда.
Затем Эндрю проговорил:
— Чтоб купить обед, пришлось идти в импортный магазин в двух кварталах отсюда.
— Он приподнял пакет. Сложилось ощущение, что закусок было накуплено явно не на шесть человек… Он залез в пакет и вытащил оттуда банку веджимайта. — Сэндвичи с веджимайтом… — он смотрел на меня, — в память об Арчи. Я слышал слова Льюиса, что он их очень любил.
Я сдержал слезы, поднялся и, подойдя к нему, обнял так крепко, что он пискнул.
— Ты раздавишь хлеб.
Я отстранился и нежно его поцеловал.
— Спасибо.
— В любой момент. Что угодно. — Он глубоко вдохнул. — И если нам, не австралийцам, вкус веджимайта покажется дрянью, мы закажем китайской еды.
Эмилио запер салон, мы расселись в комнате ожидания, поглощали сэндвичи с веджимайтом и пили пиво. С каждым следующим укусом им не нравилось все больше, но они все равно давились. Я же наслаждался каждым кусочком. Вкус детства принес с собой новые воспоминания. Мы трепались, смеялись, и я припомнил парочку историй из нашего с братьями детства.
И глядя на своих друзей, которые сидели со мной, разделяли мое горе и помогали исцелиться, мне подумалось, что это и есть семья. Вот она, прямо здесь. Лучше быть просто — напросто не могло.
Следующим утром я лежал в постели и размышлял. А когда Эндрю проснулся, я изучал потолок.
— Ты в порядке?
Я повернулся к нему и улыбнулся.
— Да. Эндрю, я хочу вернуться в Сидней.
— Что?
— Хочу повидаться с Льюисом.
Он моргнул и провел рукой по лицу.
— Ладно.
Я дал ему возможность немного прийти в себя, а потом произнес:
— Хочу поехать сегодня. Или завтра. Не хочу надолго откладывать. Я не видел его несколько лет. А вчера вечером пришел к выводу: у меня все есть здесь. И семья, и друзья.
Эмилио и Лола — лучшие брат и сестра, о которых можно попросить. А ты… Ну, ты не брат, учитывая наше вчерашнее занятие, это было бы странно. Но у Льюиса никого нет. Он сказал, что остался один. Он обособился от родителей. Потерял ближайшего из братьев.
Эндрю, он был так расстроен…
Эндрю похлопал меня по груди, потом перекатился и сел на краешек кровати.
— Мне нужно сделать несколько звонков.
Я был немного сбит с толку, но он отправился в ванную, а затем вернулся в спальню. Сел на постель и с телефоном в руке прислонился к изголовью.