В этот "рейс" мы собирались неторопливо, в дальнем конце маршрута действовали без поспешности и так же долго и обстоятельно возвращались: заходили в каждый город и продавали соль. Пара "братьев" выносила на рыночную площадь мешок и отмеривала наш товар мерками-черпачками – в каждом номе они немного свои. Выручку же доставляли на судно другие двое братьев на тележке, потому что расплачивались с нами зерном, отчего судно всё глубже "садилось" в воду – прибыль этой операции была чрезвычайно наглядна – пшеницы мы выручили бы значительно больше, чем отвезли в "Армению". Столько, что не смогли бы увезти. Но к счастью, случались и оптовые покупатели, платившие серебром, тканями, медью, горшками и даже мёдом. Впрочем, мы и от других продуктов не отказывались – нам ведь надо было и самим питаться.
Купленная в устье Хабура девчонка поначалу вела себя неприветливо. Даже пару раз отказалась от пищи. Но постепенно перестала дичиться, потому что кушали мы вкусно и сытно, а голод не тётка. Или, может быть, потому что новоиспечённый муженёк на неё не зарился: исполненная сочувствия к бедной девчушке Тияна сделала юному супругу соответствующее внушение в том смысле, что если немного подождать, то потом и уговаривать не придётся.
Постепенно Лыта, как её звали, начала разговаривать, перенимая слова шумерской речи. Готовить пищу, помогать "продавцам" отмеривать соль, делать покупки – всё это она выполняла чем дальше, тем с большим воодушевлением. И даже не пыталась сбежать, хотя возможностей для этого у неё было множество.
Палу сняли гипс, следы драки на его лице бесследно рассосались, и "жёнушка" частенько его обнимала. В том числе, и во время сна. Было там между этими почти детьми что-то взрослое, или не было – ума не приложу. Да и не моё это дело.
В городе Киш мы повстречали катамаран Пато, пришедший за нефтью. То есть в самом городе покупались горшки, но так чтобы расплатиться и за горючее, и за тару – средств на приобретение требуемого до полной нагрузки у нашего товарища не хватало – катамаран может увезти только четыре тонны зерна, но за четыре тонны нефти в горшках запросили двести билту пшеницы – около шести тонн. А что делать, если цены на зерно меняются, а полноценно обожжённые в печи горшки довольно дороги?
Задачу на количество горшков и массу заключённой в них нефти мы с Палом решали чисто цифровыми методами – последовательным суммированием. А недостаток средств у коллеги Пато устранили, поделившись солью, которая здесь в цене.