Но наш староста – человек упорный: пешком сходил в недалёкий от Урука город Ур, откуда вернулся с некоторым количеством серебра, но уже без последней жемчужины. Однако, довольство продолжалось недолго: цены на наши лодки упали, так как городские мастера переняли изготовление байдарок-переростков и вернули своё место на рынке плавсредств. Наша монополия продержалась недолго, отчего у старосты капитально испортилось настроение. А зерно второго урожая, которому мы так радовались, выгребли всё те же жрецы.
Пищевое изобилие сразу заметно сдулось. То есть голод ещё не наступил, но продать зерно община уже не могла – излишков не стало. Не то, чтобы мы совсем остались на мели, потому что у нашего хитрована наверняка припасено кое-что из серебра, да и дорогая инструментальная бронза где-то припрятана. Но основные пути заработка заметно оскудели. В принципе, осталось только предоставление транспортных услуг – перевозка чужих товаров за плату. Ещё, может быть, Хап удачно провернёт дела на Каране выше порогов – выменяет воск на ульи. Или ту же бронзу за зерно, которое ему успели отсыпать ещё до очистки зернохранилища служителями культа.
Осознав, что сколь ни трудись и как ни изгаляйся, большого материального благополучия добиться не дадут, наш старейшина внимательно прислушался к рассказам гребцов о чудесном острове, где те совсем недавно побывали. Особенно меня удивили его расспросы о том, какой храм находится в этом прекрасном месте? Какому богу поклоняются дильмунцы? Его интересовали и религиозные обряды, праздники, богослужения, а также в каком количестве собирается с населения мзда?
Как-то не сразу и сообразил, к чему подбирается самый уважаемый человек нашей общины. А он интересовался условиями проживания в раю. То есть в сказочном или легендарном месте, где живут счастливо. Явно какую-то крамолу замыслил, потому что почувствовал себя обиженным на духовенство в точности так же, как раскулаченный куркуль на большевиков – очень популярный образ в фильмах советского периода.
Мне некогда было вникать в душевные терзания главы общины – храм зафрахтовал наше деревянное судно на рейс вверх по Евфрату до того самого места, где я сговорился с человеком насчёт тридцати килограммов гематита. Опять загрузили двадцать тонн пшеницы и приняли экипаж с тамкаром. Мы с Курушем шли в качестве шкипера и его помощника. Тияна же осталась дома наедине с очень муторной задачей получить цемент, обжигая истолчённые и смешанные известняк и глину.
Древние римляне использовали глину порцеллановую. Ни я, ни долговязая не знаем, чем она отличается от других. Здесь встречаются разные глины, толк в которых знают не только гончары, но и обычные общинники. Вот и нужно выбрать правильную, найти верную пропорцию и выработать режим обжига. Работа кропотливая и не очень быстрая, но и не чересчур сложная.