А потом ощутила знакомое покалывание — как тогда, в саду — и к действию пальцев прибавилось целительское воздействие. Вспышка мощного и бурного удовольствия сотрясла тело. И я обмякла в руках лорда, пронизываемая волнами наслаждения. Если бы рот инварга не накрывал мой, наверняка бы закричала так, что всполошила весь дом.
Только после этого Алестер отстранился. С довольным видом оглядывал мое горящее лицо и расслабленное тело, удерживаемое лишь благодаря его рукам.
— Убедилась, что все будет так, как хочу я? — промурлыкал он, запуская пальцы в мои волосы, растрепавшиеся от его действий.
— Нет! — вырвалось у меня отчаянное.
— Нет? — в этот раз он удивился вполне искренне. — То есть мне продолжить доказывать тебе обратное? Если так, с превеликим удовольствием!
Он подхватил меня на руки так легко, словно я весила не больше куклы, и перенес на кровать. Сам навис сверху, опаляя горячим дыханием.
По расширенным зрачкам я с ужасом поняла, что Алестер возбуждается все сильнее. Ограничится ли дело на этот раз всего лишь ласками? Рассчитывать на это не стоит. А жадные руки уже стягивали с меня панталоны окончательно и начинали расстегивать пуговки на платье.
— Если вы сделаете это со мной снова, я покончу с собой! — глухо сказала, чувствуя, как накатывает твердая решимость.
Если это единственное, что может избавить от домогательств проклятого инварга, то я готова! Иначе просто перестану уважать саму себя. Превращусь в настолько жалкое и недостойное существо, что смогу испытывать к себе лишь презрение и гадливость.
Наверное, что-то в моем взгляде убедило Алестера, что это не обычная бравада. Зрачки начали приобретать прежний размер. Лорд нахмурился и отстранился.
— А ведь ты серьезно!
— Я вам уже говорила, — проговорила, садясь на постели и судорожно оправляя платье, — для меня предпочтительнее смерть, чем бесчестье!
И почему раньше не догадалась прибегнуть к этому доводу, чтобы остановить его? Досадовала на саму себя, глядя на явно недовольного лорда.
— Тебе ведь нравится то, что я с тобой делал, — задумчиво проговорил Алестер. — Так почему сопротивляешься? Твой новый статус никому не позволит упрекнуть тебя в чем-то. Ты теперь «предназначенная» моего гнезда.
— Еще нет, — напомнила ему.
— Формальности! — досадливо поморщился он.
— Для меня нет! И вы, наверное, забыли еще кое-что, о чем я говорила. Единственный, кому я позволю прикоснуться к себе — мой будущий муж! И никто больше! Мне и так будет невыносимо стыдно смотреть ему в глаза, зная, что позволили себе вы! Чувствую себя грязной, оскверненной, — я ощутила предательскую дрожь в голосе от подступающих слез и отвернулась. Не хотела опять демонстрировать слабость перед ним. — Никогда не прощу вам того, что вы со мной сделали! Воспользовались, как какой-то гулящей девкой!