ПРОДА 10.2 от 12.03.2020
* * *
Реяна, императорский дворец
В кабинете императора, помимо нас с отцом и Алестера Даргона, находились и представители всех крылатых кланов. Последние должны были окончательно договориться по поводу передачи в их собственность «предназначенных» — воспитанниц пансиона.
Самих девушек, в отличие от меня, не посчитали нужным сюда приглашать. За ними даже формально не оставляли права решать свою судьбу. Еще в детстве их семьям была выплачена щедрая компенсация. И с тех пор девушки считались собственностью государства. Меня же продать собирались сейчас, якобы с личного согласия.
Стоило немалого труда удерживать на лице вежливо-доброжелательное выражение. Так, чтобы не выдать всего того отвращения, что питала к происходящему.
Единственный из присутствующих, кто, кроме отца, не вызывал негатива, был Милард. Эрт представлял тут интересы гнезда Лодар. Инварг посмотрел с искренним сочувствием и едва заметно вздохнул.
А меня вдруг опалила догадка! Уж не он ли послал письмо? Всю прошлую неделю Милард держался в отдалении, хотя на светских мероприятиях я не раз ловила на себе его взгляд.
Было жаль, что так и не удалось пообщаться снова. Но за мной грозным коршуном неусыпно следил Алестер. А накалять обстановку эрт Лодар не хотел. Ничем хорошим это бы для него не закончилось.
Да и к чему? Между нами все уже было сказано. Я дала понять, что при любом раскладе выберу Алестера. И все-таки Миларду не все равно то, что со мной происходит. Приятно осознавать, что порядочные и достойные мужчины есть не только среди людей. Даже среди инваргов встречаются. Хотя если я не ошибаюсь в выводах, Милард сказал в письме чистую правду. И от этого на душе еще более тоскливо.
Инварги расположились в креслах, изучая документы, которые им предстояло подписать, и украдкой наблюдали за нами. Алестер весь сиял от самодовольства и явно желал поскорее покончить с формальностями.
— По доброй ли воле вы отдаете свою дочь на попечение клана Даргон? — спросил император. — Если это не так и имело место давление, можете предъявить официальную жалобу. И тогда я, как ваш сюзерен, буду отстаивать ваши интересы.
Разумеется, ни меня, ни отца эти слова не обманули. Чистейшая формальность.
— Все происходит по доброй воле, — глухо сказал барон и бросил на меня тоскливый взгляд.
— А у вас, кайна Кэтрин, нет каких-либо возражений? — доброжелательно улыбнулся император.
Я понимала, что должна довести дело до конца. Именно за этим здесь. Но голос вдруг напрочь отказался повиноваться. Слово, что нужно произнести, застряло в горле. Все, что могла, это беспомощно смотреть на правителя и судорожно впиваться ногтями в собственные ладони.